Дедушка П
Шрифт:
Я получил поздравления от огромного количества людей, которые тоже дарили в основном сладости. Такую гору конфет, которую я получил, можно есть до конца зимы.
Днём перед Святочным балом обед был шикарным, а ужина не ожидалось, поскольку он будет уже на балу. Все школьники с предвкушением ожидали торжественное мероприятие.
Вечером я облачился в свой костюм фокусника с непременным атрибутом в виде цилиндра. Джастин на бал не остался, поскольку у него с родителями на рождественские каникулы были иные планы. В гостиной собралась большая часть факультета.
Девочка оказалась одета в модернизированное белое платье принцессы Леи, которое было украшено вышивкой серебряной нитью, образующей узоры в виде змей, на ногах обуты белые сапожки. У неё была причёска в виде бубликов по бокам головы, а макушку украшал тонкий обруч серебряной диадемы. Девочка напоминала располневшую Лею из Звёздных войн. Наша пара смотрелась весьма колоритно.
– Милисента, шикарно выглядишь.
Осмотрев меня, Булстроуд фыркнула от сдерживаемого смеха.
– Плащ и цилиндр, – закатив глаза, прокомментировала она. – Гарри, ты прямо олицетворение волшебника.
– Знаю, я само очарование.
– Не знала, что ты был личным учеником Локхарта, – насмешливо заметила Булстроуд.
– Себя не похвалишь, никто не похвалит. Локхарт – великий человек, сделать себе такую рекламу не каждому под силу.
Наша пара направилась в Большой зал, ловя на себе удивлённые и радостные взгляды окружающих. На пути нам встретился Малфой, который вышагивал в черной бархатной мантии с высоким воротником, в которой напоминал католического пастыря. Малфой вел под руку Панси Паркинсон в светло-розовой мантии, обильно украшенной рюшками и бантами. Увидев нас, парочка сбилась с шага, они замерли и впали в ступор. Паркинсон смотрела такими глазами, что было удивительно, как они не выпали из орбит, Малфой же глядел со смесью ужаса, восхищения и отвращения.
Перед входом скопилась большая толпа парочек. Дубовые входные двери тяжело отворились, и в холл вошли гости из Дурмстранга во главе с профессором Каркаровым. Сразу за ним шел Крам с девушкой в голубой мантии, в которой я с трудом опознал Гермиону Грейнджер.
И всё же Крам извращенец! Любитель ГАВНЭ... Интересно, если бы он не слышал той истории, то повелся бы на Гермиону?
В раскрытые двери была видна лужайка перед замком, возведенный волшебством грот, полный розовых кустов, среди которых высились каменные скульптуры Санта Клауса и его оленей. Над кустами и скульптурами порхали разноцветные светляки, которые были настоящими живыми феями крошечного размера.
– Участники Турнира, пожалуйста, пройдите сюда, – прозвучал голос профессора Макгонагалл.
Внутрь прошёл Крам с девушкой, затем Флер Делакур с Роджером Дэвисом и вскоре подошли Седрик с Чжоу Чанг, китаянкой с факультета Райвенкло.
Двери в Большой зал распахнулись, и толпа хлынула в зал. Поклонницы Крама, те, что устраивали засаду в библиотеке, проходя мимо, казалось, готовы были убить Гермиону. Панси Паркинсон вытаращила глаза, опознав Грейнджер, и даже Малфой позабыл от изумления ругательные слова. Бедные
Стены зала серебрились инеем, с темного, усыпанного звездами потолка, свисали гирлянды из омелы и плюща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них – сотня столиков, каждый человек на десять. На столиках уютно горят фонарики.
Когда мы с Милисентой и остальные студенты расселись по местам, по залу прошествовали чемпионы с парами. При их появлении весь зал захлопал, и профессор Макгонагалл повела их к большому круглому столу в дальнем конце, за которым сидели судьи.
– Мили, скажи, тебя ведь назвали в честь знаменитой тёмной ведьмы Милисенты, погрузившей в сон целый замок при помощи Напитка Живой смерти?
– Матушка хотела выбрать сильное имя и вначале желала назвать меня Морганой, – ответила Булстроуд, – но батюшка настоял на том, что Моргана – это уже перебор.
– Расскажи немного о себе, а то мы совсем ничего не знаем друг о друге.
– Мой отец чистокровный волшебник, а мама магла, – сказала девочка. – Мама происходит из богатого рода промышленников. Я уродилась внешностью в маму... Не уверена, что родители женились по любви, но меня они сильно любят. А ты? Ты же тоже полукровка?
– Ты затрагиваешь сложные вопросы. Официально я маглорожденый, но если копнуть глубже... Впрочем, этого делать не стоит, иначе обнаружится череда таких предков, что лучше о них не знать и Блэки окажутся среди них самыми светлыми и милыми. Так что можешь считать меня полукровкой, но лучше придерживаться официальной позиции.
– Я слышала о том, что ты в родне с Блэками и Аддамсами. Это же клан тёмных магов? – спросила девушка.
– Ты ещё на весь зал закричи, – тихо прошептал я девушке, делая выразительные глаза и вздёрнув кверху брови. – Аддамсы? Тёмные маги? – притворно чуть громче, но всё ещё тихо говорю девушке. – Не знаю о таких, наверное, однофамильцы. Я же маглорожденный...
– Всё-всё, я поняла, – сказала Булстроуд, пожирая меня заинтересованным взглядом, – раз ты так говоришь, значит, будем считать, что маглорожденный. Можно нескромный вопрос?
– Попробуй задать, я не кусаюсь, если не попросить об этом.
– Ты много заработал на турнире? – с любопытством поинтересовалась Булстроуд.
– Действительно нескромный вопрос. Лучше бы ты спросила что-нибудь поскромнее, например, про длину детородного органа.
Девушка смутилась и слегка покраснела.
– Извини, – сказала она, – если это тайна, то можешь не отвечать.
– Я бы не хотел оглашать этой информации, но могу сказать одно – заработать удалось очень прилично. Больше, чем многим чистокровным волшебникам родители выделяют в детский сейф на всё время учёбы в Хогвартсе.
– Ого! – восхищённо произнесла Булстроуд. – У нас на Слизерине посмеиваются над тобой, мол, гоблинокровка, который всё время думает о деньгах, но на самом деле, думаю, узнай они, сколько ты зарабатываешь, от зависти удавились бы.