Deflor
Шрифт:
Голос был жестяным, пропущенным через модулятор. Такой она слышала до этого только в плохих боевиках про похищения.
Сердце ухнуло с небес под землю.
– Кто вы? Откуда у вас телефон отца?
– Неважно, кто, откуда. Важно, что я могу сделать. Глянь на экранчик.
Алина убрала телефон от уха.
На экране дергалось изображение. Это была палата отца. Стояла ночь. Перемигивались огоньки на приборах. Тот, кто снимал, стронулся с места и подошел к койке.
Отец лежал все такой же бледный и изможденный. Мерно сипел кислородный аппарат.
– Узнаешь
В кадре появилась рука в черной перчатке. Она взялась за вентиль подачи кислорода и медленно стала его поворачивать. Писк участился, огоньки стали перемигиваться быстрее.
– Нет! – вскрикнула она. – Пожалуйста!
Рука замерла на долгие секунды, а потом все так же медленно вернула вентиль в исходное положение.
– Мы придем сюда следующей ночью. Если ты кое-что не сделаешь.
Алина сглотнула.
– Что вам надо?
– Нам нужен медальон.
– Какой еще медальон? – Алина подумала, что ослышалась.
– Медальон с дохлой тушки твоего несостоявшегося дефлоратора Авалона Гарта. Серебряный, на цепочке. В виде черненого кракена. Видела его?
Она наморщила лоб, вспоминая.
– Да, кажется у него был такой в самолете. Но откуда вы…
– Не перебивай, курица. Запомни. Мы все знаем. Где ты. Кто с тобой. Что было. И что будет. Гарт никогда не снимал этот медальон. Даже когда кувыркался с целками вроде тебя. Вспоминай, он был на его шее, когда ты обнаружила его на кровати дохлым?
– Я не помню!
– Вспоминай, дура. Вентиль рядом.
– Но там было темно! И мне было не до медальонов!
Жестяной голос вздохнул.
– Для тебя было бы лучше, если б он был. Слушай внимательно. Два раза повторять не буду. Ты достанешь нам этот медальон.
– Но как?!
– Как хочешь. Мне все равно. Виллу перерой. С персоналом договорись. Если платить нечем – жопу подставь. Тебе ведь это уже предлагали. Вот и не скупись. Корма у тебя зачетная, должна пользоваться популярностью. Могу дать подсказку. Тушку Гарта уволокли в холодильную камеру. Вот и начни оттуда. Повара, охранники. Шанс, что медальон оставили на теле, мизерный, но он есть. Ну а дальше как карта ляжет. Срок тебе на все – сутки. Если не справишься, я специально для тебя сниму блокбастер под названием «Как папаша умирает». Давай, детка. Время пошло.
Связь отрубилась.
Алина от бессилия и пустоты в душе опустила руки. Выронила телефон. Съехала по стене на пол, сжалась в комочек и тихо заплакала.
5
Отец болел уже больше двух лет. Сперва эта дрянь начиналась как обычная простуда с кашлем и температурой. Потом были месяцы по больницам, три безуспешные операции и введение в искусственную кому.
– Я вам прямо скажу, девушка, – сказал тогда доктор, глядя на нее теми щенячьими глазами, которыми всегда смотрят доктора в подобных случаях. – Мы ничем не можем помочь. Только отключить аппараты жизнеобеспечения.
– Вы не можете, а кто может?
– Никто, – на мгновение замялся он.
– Вы не сразу ответили, –
– Вы наблюдательны.
– Меня отец научил замечать такие вещи в разговоре. Так кто?
– Есть одна клиника в Швейцарии. Она специализируется на подобных заболеваниях. Но их методики экспериментальны. А цены такие, что не по карману практически никому.
– Я правильно понимаю – эта клиника наш единственный шанс?
– Да.
– Тогда мне плевать и на методики, и на цены.
Она списалась с клиникой не выходя из больницы. И потом долго отходила от новостей, сидя на улице. На такие цены плевать не получалось. От четырехсот тысяч долларов за серию операций и последующий курс лечения. Даже если б она продала отцовскую квартиру и поскребла со всех немногочисленных родственников и папиных знакомых – она бы не смогла найти и половины.
Завтра вечером предстояло подписывать бумаги на отключение от аппарата.
Утром как обычно позвонило настырное рекрутинговое агентство. Оно звонило каждые пару дней весь последний месяц и навязывало собеседование у каких-то модельеров.
– Алина Александровна, – голос агента был как всегда вкрадчив и приторно сладок. – Сегодня у вас последний шанс принять их предложение. Завтра они сворачивают набор претенденток.
– Я вам уже говорила, меня не интересует модельный бизнес. Да и по стандартам я не подхожу. У меня параметры малость другие.
– О, вот как раз по поводу этого. Вчера они заверили, что у них для вас эксклюзивное предложение. Никаких показов. Вам не предлагают быть моделью. Временная работа и очень, очень хорошая оплата.
– Насколько хорошая?
– Они не озвучили. Но сказали, что вы приятно удивитесь. Надо только прийти на собеседование.
– Ладно, – сдалась она. – Давайте адрес.
Собеседование проходило в одной из башен Москва-Сити, на пятидесятом этаже, в просторном и совершенно пустом офисе из стекла и стали. На стене светилось название конторы. «Гарт Моделс». Она вспомнила. Это была то самое модельное агентство, которое собирало со всего мира фото девушек в купальниках и платило по две сотни баксов за каждое. Говорили, что потом они могли предложить контракт. Алина не собиралась светить ногами на подиуме, но тысяча баксов за пять фоток в разных ракурсах были не лишними.
В офисе было только двое. Массивный смуглый латиноамериканец с конским хвостом седоватых волос. И переводчик.
– Вы говорите по-английски? – спросил латинос.
– Свободно.
– Прекрасно, – он расплылся в милой улыбке, а переводчик тут же исчез за дверью. – Нам понравились ваши фото.
– Я поняла.
Это слабо напоминало собеседование в модельном агентстве. Никаких «дайте портфолио», «разденьтесь до трусов» и «походите туда-сюда». Разговор шел о предпочтениях в музыке, кино, литературе. Еще он спрашивал занимается ли она спортом, что выберет на досуге – пойдет гулять или будет тупить в телефон, и любит ли она танцевать. Алина уже начинала гадать, какая работа требует таких вопросов, когда он спросил: