Дефолт, которого могло не быть
Шрифт:
Главный экономический приоритет в сегодняшней России состоит в том, чтобы сохранить достигнутые темпы роста. Задача эта решаема, и есть основания считать, что, несмотря на новые потрясения на глобальном финансовом рынке, быстрый рост российской экономики продолжится. Упомянутые мной факторы интеграционных процессов в экономике, возврата капиталов и рабочей силы из-за рубежа, сокращения теневого сектора и возрастающей роли России в глобальной экономике уже дали ощутимый эффект. Конечно, нельзя рассчитывать, что они и дальше будут неизменно обеспечивать рост производительности. Именно поэтому увеличение внутренних инвестиций, начавшееся в 2007 году, можно только приветствовать. Но в любом случае важно, что устойчивый рост российской экономики объясняется отнюдь не только высокими ценами на нефть.
Дилемма на макрэкономическом уровне
Необходимо
Ирония заключается в том, что в советский период, когда страна находилась в изоляции, именно благодаря этому она была защищена от любых экономических неурядиц в остальном мире. Даже Великая депрессия никак не сказалась на Советском Союзе. Но с тех пор как Россия почти полностью интегрировалась в глобальную экономику, она больше не имеет этой «изоляционной» защиты и теперь, как и все остальные, испытывает на себе последствия финансового спада и глобального ценового шока 2007 – 2008 годов.
К счастью, в России глобальный финансовый спад по состоянию на середину лета 2008 года имел ограниченный и поддающийся контролю эффект (даже если учитывать рост нестабильности, последовавший за обострением отношений с Западом в результате реакции России на нападение Грузии на Южную Осетию) – отчасти благодаря тому, что сложные инструменты с кредитным обеспечением на ее российском финансовом рынке пока не получили широкого распространения. Весной 2008 года, когда для некоторых российских банков сезон налоговых платежей совпал со сроками погашения иностранных кредитов (а рефинансировать их на хороших условиях при тогдашнем состоянии глобального рынка не представлялось возможным), на рынке случился некоторый переполох, вызванный тревогой по поводу ликвидности банковской системы. Тогда все успокоилось довольно быстро.
Чего отнюдь нельзя сказать о вторичном инфляционном эффекте, возникшем из-за роста глобальной инфляции. Справиться с ним только собственными силами Россия, конечно, не в состоянии. Более того, любые действия, предпринимаемые странами в одиночку, могут только еще больше усугубить хрупкость и уязвимость в глобализированной экономике. На товарных рынках, включая нефтяной, цены достигли пика летом 2008-го. В какой-то момент баррель нефти стоил 146 долларов. Даже к середине сентября 2008-го нефть стоила на 55% больше, чем год назад.
Ценовые шоки 2007 – 2008 гг. отражают в первую очередь быстрое падение доллара, в евро или в рублях скачки цен не были такими резкими. Относительный рост доллара, отмеченный с августа 2008 года, сопровождается относительным падением цен на сырьевых рынках. Если эти, пусть и более низкие, уровни цен удержатся, то тогда, вопреки всеобщим прогнозам и даже при росте импорта, положительный платежный баланс России может сохраниться еще некоторое время, возможно, до 2011 – 2012 гг. Если исходить из того, что номинального повышения курса рубля не будет, то следует ожидать дальнейшего увеличения резервов, при котором удержать инфляцию внутри страны под контролем станет весьма сложно: слишком быстрый рост резервов напрямую вызывает быстрое распространение рублевой ликвидности в экономике. Делать конкретные выводы пока рано, но я не исключаю того, что даже быстро растущая экономика переварить приток денег в таких масштабах не в состоянии. И в этом случае, судя по текущим показателям, инфляция может вырасти. Тогда реальный курс рубля будет повышаться, и ЦБ в таких условиях будет труднее этому помешать.
Правительство уже пересмотрело свой прогноз уровня инфляции в 2008 году и повысило его с менее 8% до 10,5%. Однако и этот показатель может оказаться заниженным, причем остановить эту тенденцию на данном этапе вряд ли возможно.
Впрочем, некоторые показатели указывают на то, что спрос на рубли тоже растет (даже несмотря на отрицательные реальные депозитные ставки) и показатель отношения денежной массы М2 к ВВП может даже превысить
Экономические перспективы
Осенью 2008 года экономика США и многих стран – членов ОЭСР переживала спад, и потому в финансовых и аналитических кругах стало модным рассуждать о том, насколько страны БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай) сумели обособиться от них, чтобы избежать серьезных негативных последствий для своего развития [293] . Такая постановка вопроса была и остается нонсенсом что в экономическом, что в практическом плане. Все, кто изучал экономику, понимают, что сокращение совокупного спроса в любой отдельной стране затронет всех ее торговых или финансовых партнеров. Но даже не это главное. Важнее то, что экономические системы некоторых стран обособлены просто потому, что они еще не успели как следует интегрироваться в мировую экономику, «подключиться» к ней. Таково в значительной степени положение Китая и Индии, и уж тем более России [294] . Россия вступила в 1990-е годы полностью обособленной, пережив 70 лет полной автаркии, и потому было бы странно ожидать, чтобы она сразу «подключилась» к глобализованной мировой экономике.
Вступление во Всемирную торговую организацию (ВТО) было для России неизменной приоритетной целью с того момента, как Ельцин впервые публично заявил об этом. Какое-то время после развала СССР, несмотря на протесты некоторых российских крупных предпринимателей, этим стремлением России злоупотребляли и использовали перспективу членства в ВТО как «морковку». В 1999 году Путин подтвердил, что вступление в ВТО остается политическим приоритетом. Процесс вступления всегда шел медленно, но в последнее время ощущается еще и отсутствие политической воли. Когда Грузия приостановила двустороннее торговое соглашение с Россией, в переговорах вообще был сделан фактически шаг назад. Драматические августовские события в Южной Осетии, похоже, еще сильнее отдалили вступление России в ВТО. Многие политики на Западе проявили желание «наказать» Россию, преградив ей путь в эту организацию. Москва уже давно реагирует на подобные призывы в том духе, что вступление России в ВТО прежде всего в интересах самой этой организации и торговых партнеров России. И на этот раз Кремль меньше чем когда-либо готов двигаться навстречу – напротив, отраслевые лоббисты немедленно ухватились за политическую возможность ввести протекционистские меры. В результате, хотя ко времени ухода Путина с поста президента вступление в ВТО виделось гораздо более реальной целью, чем восемью годами раньше, достижение ее по-прежнему весьма проблематично.
Тем временем, повторюсь, российская экономика переживает небывалый подъем. В период 2000 – 2007 гг. ВВП в долларовом выражении вырос в пять раз. В январе 2007 года Россия пересекла психологически значимую границу: ее ВВП превысил уровень 1990 года. При благоприятном сценарии Россия через пару лет сможет обогнать Великобританию по показателю ВВП, рассчитанному по паритету покупательной способности, заняв шестое место в мире. Ожидается, что рубль станет одной из мировых резервных валют (депозитарно-клиринговые системы Euroclear и Clearstream весной 2007 года объявили, что рубль будет принят в качестве валюты для полных расчетов). Россия, как и остальные страны БРИК, станет крупной экономической державой и будет иметь большее влияние, чем имел когда-то Советский Союз и, хочется надеяться, более конструктивное.
Однако гарантии, что сработает именно этот сценарий, нет. Не только потому, что новый подъем глобальной экономики может начаться с запозданием, или из-за того, что Россия не сможет быстро выйти из политической изоляции после событий августа 2008-го. Достаточно вспомнить, что многие россияне все еще живут за чертой прожиточного минимума, а средний класс не имеет доступа к таким экономическим благам, как, например, долгосрочные и недорогие ипотечные кредиты. Правомерно ли при этом говорить об экономическом «чуде»? Тем более что российский ВВП на душу населения по паритету покупательной способности равняется примерно 14 600 долларов и сопоставим с аналогичным показателем Чили. Он выше, чем у всех остальных стран СНГ, но по-прежнему значительно ниже, чем в государствах Балтии, не говоря уже о Западной Европе.