Деградация и деграданты: История социальной деградации и механизмы её преодоления
Шрифт:
В чем был фатальный просчет? Законодательное оформление спартанского образа жизни приписывают Ликургу. Любопытна в этой связи критика Ликурга Аристотелем. В своем труде «Политика» философ сформулировал проблему следующим образом: «И логические соображения, и фактические данные свидетельствуют в пользу того, что законодатель должен преимущественно прилагать старания к тому, чтобы его законодательство, касающееся и военного дела и всего прочего, имело в виду досуг и мир. Ведь большинство государств, обращающих внимание лишь на военную подготовку, держатся, пока они ведут войны, и гибнут, лишь только достигают господства. Виноват в этом законодатель, который не воспитал в гражданах умение пользоваться досугом». Умение пользовать- ся досугом с умом оказалось проблемной не только для военной демократии, но и для любой другой.
Тогда
Аристотель в своих сочинениях использовал понятие олигантропии («малолюдство»), означающие сокращение гражданского населения. Поражение Спарты в битве при Левктрах в 371 г. до н. э. от войска полководца Эпаминонда, покончившее с гегемонией этого государства. Аристотель объясняет это помимо всего прочего малочисленностью спартанцев: «Государство не смогло вынести одного вражеского удара и погибло именно из-за малолюдства».
Аристотель, анализируя упадок Спарты, видел перед собой другой, во многом противоположный пример, но с тем же конечным результатом — упадок могущественных Афин, подлинной культурной столицы тогдашнего греческого мира.
3.1.1. Афины
«Афины были, вне всякого сомнения, самым богатым из всех греческих государств. Их казна пополнялась и за счет доходов от крупномасштабной международной торговли, и за счет дани (фороса), которую платили афинянам их так называемые "союзники", частью добровольно, частью по принуждению вошедшие в состав Афинской морской державы. Только благодаря этому афинская демократия могла в течение длительного времени подкармливать весь этот охлос ("чернь"), как презрительно именовали обнищавшее простонародье люди из высших слоев общества», — отмечал один из наиболее ярких исследователей проблемы упадка античного общества Ю. В. Андреев.
В чем основная причина разложения греческой цивилизации? Приведем характерные умозаключения на этот счет:
Антиковед Ф. X. Кессиди: «…в генетически и социально обусловленном национальном характере древних греков — первопричина как "греческого чуда", так и падения созданного ими мира».
Ю. В. Андреев.: «…греки в самих себе, в своем этническом характере несли основной источник погубившего их смертельного недуга и что предпосылки упадка и гибели их цивилизации следует искать в сфере не столько экономики или политики, сколько этнопсихологии».
Писатель и знаток греческой культуры В. В. Вересаев: «Великую ношу поднял на свои плечи маленький эллинский народ. В колоссальном, с тех пор невиданном напряжении сил он создал во всех областях духа в течение нескольких веков ценности, из которых тысячелетия не перестают черпать полными пригоршнями. Эта чудовищная работа не прошла даром для эллинского духа. Она глубоко подточила его здоровье и быстро истощила ту жизненную почву, которая его питала».
Иное видение у американского исследователя Э. Биккермана: «Легче повиноваться одному правителю, чем участвовать в демократическом управлении государством; легче подкупить судью, чем убедить в своей правоте суд присяжных; легче оплачивать содержание армии, чем самому служить в ней; легче предаваться приятной праздности в бане, чем тренироваться в гимнасии; легче наблюдать за спортивными состязаниями, чем самому в них участвовать; легче понадеяться на какой-нибудь магический способ лечения, чем соблюдать разумный режим; легче посмеяться над каким-нибудь фарсом, чем следить и, тем более, размышлять над сюжетом трагедии; легче уверовать в свое спасение, чем анализировать философ- скую аргументацию и затем действовать, сообразуясь с результатами этого анализа. Отнюдь не только эпидемии чумы, истощение почв, лесов и рудников, социальные конфликты, упадок военной дисциплины и нашествия варваров погубили классическую культуру: за всем этим стояли лень и глупость».
(Цитаты взяты из книги Ю. Андреева «Цена свободы и гармонии. Несколько штрихов к портрету греческой цивилизации». Спб.: Алетейя, 1998).
Возможно, каждый из исследователей коснулся одной из граней истины. В истории афинского народа есть факты и в пользу версии о «перенапряжении», и усталости от демократии с их обязанностями
Начало упадку положила долгая война между греческими государствами, называемая «Пелопонесская война». Афины потерпели полное поражение и сдались на милость врагу — Спарте. Афинское государство лишилось значительной части своих доходов, превратившись в обедневший и, по большому счету, рядовой полис. Это усилило охлократические тенденцию — бич любой развитой демократии.
Сила демократии зависит от качества гражданского общества. Бедность подрывает социальную устойчивость. Чем меньше бедных, тем крепче политический строй, поэтому бедным гражданам в Афинах оказывали материальную помощь. Со временем бедняки привыкли к этому и стали воспринимать помощь как должное. Уровень жизни, достигаемый с помощью социальной помощи, гасил желание работать на «непрестижных работах». Историки отмечают: «…сохранившиеся документы о людях, занятых на строительных работах в Афинах, показывают уменьшение среди них удельного веса граждан за счет увеличения числа метеков (т. е. приезжих из других государств) и рабов… Очевидно, афинские граждане не были кровно заинтересованы в этих работах… Но любой бедняк-гражданин считал себя вправе требовать помощи от государства и более богатых сограждан» (История Древнего мира. Под ред. И. М. Дьяконова, B. Д. Нероновой, И. С. Свенцицкой. В 2 кн. — М.: Наука, 1989. Кн. 2. C. 225). Так что явление гастарбайтеров не ново и определяется состоянием гражданского общества.
Войны и стихийные бедствия приводили к росту социальных расходов. Получаемые бедняками пособия использовались на потребительские нужды, а не на производственную деятельность. Аристотель сравнивал эту помощь с дырявой бочкой: народ «принимает подачки и вместе с тем снова и снова нуждается в них». Эти траты на паразитарное существование части граждан тормозили экономическое развитие полиса. Но не меньшую деструктивную роль могло сыграть и богатство, если оно также способствовало распространению иждивенчества и гедонизма. Греческий историк II в. до н. э. Полибий с горечью писал: «…вся Греция страдает от низкой рождаемости и всеобщей убыли населения, из-за чего города приходят в запустение, и земля перестает плодоносить люди впали в такую изнеженность, корыстолюбие и праздность, что не желали жениться или, женившись, растить родившихся у них детей… от этого зло росло неощутимо, но стремительно».
Опыт эллинской демократии показал, что растущий социальный паразитизм — неизменный спутник высокоразвитой демократии. И один из ее могильщиков. Когда число относительно бедных, т. е. имеющих право на социальную помощь, достигало большой величины, это вело к деградации политической жизни государства. Возрастала роль честолюбцев-демагогов, пытавшихся сделать карьеру на неустроенности обедневших граждан. В противовес им появлялись политики, защищавшие интересы обеспеченных слоев с помощью тех же приемов. «Большую роль в политической жизни стали играть ораторы. Представляя интересы различных слоев населения и разные политические позиции, ораторы, изощряясь в своем искусстве, стремились увлечь за собой народное собрание. Дебаты нередко принимали бурный характер, сопровождаясь личными нападками, обвинениями в неблаговидном поведении, прямой клеветой. Постоянно звучат обвинения в обогащении за счет государства, во взяточничестве» (История Древнего мира. Кн. 2. — М.: Наука, 1989. С. 228).
Опять все знакомо…
Постепенно политика низводилась до уровня мелких безыдейных игр и групповых интриг. Падение качества демократии, как отражение падения качества общества, отразилось и на других сферах жизнедеятельности — науке и образовании. Историк В. Дюрант обратил внимание на тот факт, что созидательная работа в гуманитарной сфере может обернуться социальной деструкцией: «Суеверие распространилось как раз в то время, когда высшего развития достигла наука в образованном греке не было ни веры, ни патриотизма… Распространилось образование, но слой, на который оно опиралось, был тонок;… (оно) производило массу полуобразованного народа, который, будучи оторван от работы и от земли, вечно недовольный и неприкаянный, болтался, подобно непривязанному грузу на корабле государства» (Дюрант В. Жизнь Греции. М.: КРОН-ПРЕСС, 1997. С. 572, 573).