Деградация
Шрифт:
– А если он пожалуется?
– Куда? В милицию? – Блинов усмехнулся. – Сейчас он уже открыл конверт и нашел там требуемую сумму. За которую ему месяца три минимум честно работать надо. Жадность – она такая... Вот если бы мы не дали ему денег, тогда бы было плохо. – Затем обратился к подошедшим родителям Ивана: – Не тревожьтесь, вопрос полностью улажен. Доктор обещал сделать все от него зависящее.
– Спасибо вам, Петр, – отец Ивана пожал тому руку, немного смущенно, словно извиняясь, добавил: – Если честно, взяток мы давать не умеем. Я вам прошлый раз гадостей наговорил…
–
– Кто вызывает? – Иван удивился. Ему бы лично позвонил Яков Леонардович, или сам Старков. Он бы уже Чернову и нескольким девушкам из смены. Те - дальше по цепи, причем так, что отвечать необходимо минимум на два звонка, что бы исключить непонимание, через минут десять все бы были оповещены. Но ему никто не звонил.
– Старков звонил мне, я сказал, ты со мной, как решим твой вопрос, сразу прилетим.
– Да–да, конечно, езжайте. – Похоже, отец Ивана несколько изменил свое мнение о милиции, сформировавшееся у него после присвоения Ивану звания. – У вас служба. Всего доброго вам.
Попрощавшись с родителями Ивана, сослуживцы вышли из больницы, дошли до машины, где Петр сказал:
– Вань, никто нас не дергал. Так что Чернова не буди. Просто все что мог, ты уже сделал. Сейчас твоей сестре будут делать операцию, в себя она придет завтра в лучшем случае. Ты, конечно, можешь, если хочешь, вернуться. Но вы только нервировать там друг друга будете. От вас троих на данный момент ничего уже не зависит.
– У меня есть варианты? – спросил Иван, начиная злиться.
– Поехали ко мне. Выпьем.
Иван хотел возразить, даже возмутиться, но посмотрел на Петра – этот человек только что здорово помог ему, причем мог просто посочувствовать со стороны, тем и ограничиться. Но уделил время. И по ситуации, прав и сейчас, хотя и выглядит это несколько цинично. Иван, махнув рукой, решился:
– Поехали.
– Тогда садись. – Петр нажал на брелке кнопку. Только сейчас Иван обратил внимание, что это БМВ 525, причем еще очень свежая. – В бардачке флягу достань. Коньяк.
Пожалуй, алкоголь позволит немного снять стресс. Иван залез в бардачок, где среди всяких бумаг и прочей мелочевки нащупал фляжку, достал ее, открутил пробку и сделал большой глоток. Напиток обжег пищевод, Иван закашлялся.
– Ты только раньше времени не налакайся. Не спеши. – Петр взял фляжку, и не сколько не смущаясь факта управления автомобиля, сделал несколько глотков, поморщился, вернул Ивану. Затем завел двигатель, и они поехали в обратный путь.
Постепенно алкоголь согрел и тело, Иван немного расслабился. Тревога и напряжение отступали.
– Петя, можно тебе нескромный вопрос задать?
– Попробуй.
– Эта машина…
– БМВ 525, 8 лет от роду, в очень хорошем состоянии. Стоит такая в России дохрена, я знаю. Я вряд ли бы мог позволить себе такую на зарплату милиционера, даже со всеми халтурами. Точней, наверное мог бы, но только машину и все.
– Не твоя?
– Моя.
– Тогда как?
– Восьмилетняя машина в Германии стоит копейки. Даже БМВ. Их там налогами начинают давить, подталкивая к покупке новой.
– Вот вандалы, – воображение живо нарисовало уходящий под пресс десятилетний «Мерседес». – Только при чем здесь это?
– Машина 7–8 лет еще чего–то стоит на вторичных рынках. Эта мне обошлась в десять тысяч евро. Я ее сам пригнал.
– А растаможка? Это же еще столько же.
– Больше наверное, но не в этом дело. Вань, ты очень хочешь отдать тысяч десять евро нашему государству только за право ездить не на отечественных «тазиках»? На чем твои родители ездят?
– На «пятерке», только Жигулях. Это несправедливо, но что делать–то?
Услышав марку машины, Блинов состроил такое выражение лица, как будто только что откусил дольку лимона.
– Вот и я на «пятерке» езжу. Только нормальной, немецкой, – он задумался, явно решая, вводить Ивана в курс дела, или нет. Приняв положительное решение, продолжил: – Алгоритм прост. Ищешь в Интернете продажу разбитой в хлам аналогичной машины, такого же цвета, главное, подешевле. Покупаешь ее. Оформляешь на родственника какого–нибудь, учитывая очередную показательную борьбу с коррупцией на службе, что бы вопросов не возникало глупых. Затем планку с номерами кузова вырезаешь из останков разбитой машины, и ввариваешь в этот. Не сам естественно. Есть специалисты. Будут нужны, подскажу. Госномера прикручиваешь с легальной машины. Все, можно ехать. Растаможена. Этот бизнес сейчас процветает. И я не считаю его чем–то из ряда вон выходящим.
– А двигатель?
– Ты видел когда–нибудь, что бы гаишники его смотрели? Я нет. Боятся ручки испачкать. Если двигатель поработает немного, то лезть туда и обжигаться желания не много. Выявить переварку номеров кузова может только экспертиза. Экспертов у гаишников на постах нет, номера детально изучают только при снятии и постановке на учет. Еще при техосмотре, но ты же понимаешь…
– Понимаю. А как ее снять с учета–то?
– Это да, машину не продашь, если только на запчасти. Но снять «труп» с себя не сложно. Пишешь заявление в ГАИ о том, что бедняжка сгорела до тла где–нибудь подальше от Москвы, что бы желания посмотреть на останки не возникло, госномера же нужно открутить и сдать. С учета для утилизации снимут и без остова кузова. Ну или не снимать, а вырезать планку с номерами, и по второму кругу.
Иван был поражен. Офицер милиции, которого ему Старков иногда в пример ставил, так спокойно рассказывал об уголовной схеме, в которой участвовал. Еще удивляло то, что эта картина не вызывала особых внутренних протестов. Скорее, равнодушие. Его дело…
– Это не законно… – Вяло, негромко, скорее по инерции сказал Иван.
– Вань, а врачам деньги брать законно? Ну да, его можно было посадить на взятке, дальше что? Придет другой такой же. Этому я хоть напомнил, что у нас медицина бесплатная. А преподавателям в институте тоже совать нормально? Бесплатное образование никто платным еще не сделал. Официально естественно. Еще продолжить? Так кто прав?