Дегустация волшебства (Бассейн в гареме)
Шрифт:
– О чем вы хотели со мной побеседовать? – спросил Каримов, глядя на Гошу с неприязнью.
– Я знаю, какую картину вам предлагает Муса, – начал Гоша, бросаясь в разговор как в омут. – Это украденный из Эрмитажа Клод Жибер, «Бассейн в гареме».
Каримов ничего не ответил, только посмотрел на Гошу, глаза его метали молнии из-под темных нависших бровей.
– Послушайте, господин Каримов. – Гоша неожиданно успокоился, потому что самое страшное было позади – он решился на разговор. – Господин Каримов, ваша… Елизавета Андреевна, представляя меня, сослалась,
– Я слышал о Лике много хорошего. – Каримов наклонил голову. – Но это ничего не меняет. Ее могли обмануть, подставить…
– Уверяю вас, что я действительно работаю в Эрмитаже и много лет знаю Лику, в конце концов это легко проверить.
– Давайте договоримся, – прервал Гошу Каримов, – вы излагаете ваше дело в течение пяти минут. По окончании этих пяти минут я решу, что с вами делать. Помните, меня очень просила Елизавета Андреевна от лица Лики.
«Очень плохо, что я вмешиваю сюда Лику, – в отчаянии подумал Гоша. – А этот тоже еще хамит, да если бы не я, он выложил бы кучу денег за копию!»
– Я мало знаком с Мусой, – начал Гоша, – но зато я хорошо знаю… Знал его приближенного человека. Его фамилия была Шмыгун.
Движением бровей Каримов дал понять, что его не интересует ни Шмыгун, ни сам Гоша.
– Ваши пять минут скоро истекут. Учитесь излагать мысли кратко, иначе среди деловых людей вас не поймут, – процедил Каримов.
Ах так! Гоша начал злиться и выбросил из рукава свой главный козырь.
– Вы думаете, что Муса предлагает вам краденого Жибера? Так вы ошибаетесь. Этой картины у него нет, потому что никто не знает, кто ее украл.
– Я не подтверждал, что мне предлагают краденого Жибера, – возразил Каримов. – И позвольте спросить, а вы-то откуда узнали о планах Мусы, если с ним не знакомы?
– Я сказал, что мало с ним знаком, а о планах его мне известно, потому мне он уготовил в них весьма незавидную роль. Я – тот самый эксперт – профессор из Эрмитажа, который якобы и украл картину. Но на самом деле я ничего не крал.
– А что же в таком случае Муса хочет предложить мне? – недоверчиво спросил Каримов.
– Если я буду подробно рассказывать, боюсь, в пять минут не уложиться, – мстительно сказал Гоша.
– Продолжайте, я сам решу, когда вас прервать, – наконец-то Гоша заметил, что Равиль Каримов заинтересовался.
– На следующий вечер после того, как стало известно о пропаже картины, мы с Джеком – это Шмыгуна так называли – сидели в каком-то баре, – начал Гоша, тщательно следя, чтобы история выглядела как можно правдоподобнее, а для этого нужно было не врать по мелочам и по возможности не уклоняться от действительных событий.
– Я, конечно, выпил, но не так много, и рассказал Джеку, что пропажу картины умный человек мог бы использовать в своих целях. То есть сейчас всем известно, что из Эрмитажа украли картину. И вот кто-то, достаточно солидный, вхожий в круг очень богатых людей, начинает потихонечку эту картину предлагать верным людям. А для того, чтобы придать всей операции наибольший эффект, картину, цена которой не больше пятидесяти тысяч долларов, объявляют безумно дорогой, стоимостью до миллиона долларов. Ну найти кого-то в полиции, заплатить, он и трепанет эту сумму по телевизору. А потом, конечно,
И когда этот человек находит солидного денежного покупателя, согласного заплатить за картину, ну хоть если не миллион, то тысяч триста – вот тогда этому, извините, лоху спокойно подсовывают копию. И ему не придет в голову, что можно подделать Жибера, потому что он вообще раньше не знал, что есть такой художник. Это ж не Рембрандт все-таки, чтобы его подделывать! Но как сотрудник Эрмитажа должен вас предупредить, что Рембрандта все же не так просто украсть, он получше охраняется.
– Интересно, – процедил Каримов.
– Вы поймите, это был просто обычный полупьяный треп, – горячо говорил Гоша. – И представляете мое изумление, когда на следующий день Джек приходит ко мне вместе с Мусой и просит повторить весь вчерашний монолог в такой форме, что я не смог отказаться! Затем они мне сообщают, что уже нашли человека из пресс-центра при ГУВД, который согласен, за деньги, конечно, сообщить по телевизору, что пропавшая картина стоит миллион долларов. А от меня требуется только найти подходящую копию картины и присутствовать при сделке, так сказать, для солидности. То есть сообщить клиенту, что я – сотрудник Эрмитажа и именно я украл картину. Подробности привести, чтобы клиент поверил.
– И вы согласились? – насмешливо спросил Каримов.
– Не сразу, – признался Гоша. – Дело в том, что я был должен Шмыгуну некоторую сумму денег… Две тысячи долларов.
Заметив, как презрительно прищурился Каримов, Гоша повысил голос:
– Это для вас такая сумма не составляет проблем, а моя зарплата в Эрмитаже – нищенская!
Если Каримов и удивился, то не подал никакого вида, а скорее всего, его абсолютно не интересовала Гошина зарплата.
– В общем, когда я попробовал отказаться, Муса сказал, что деньги я должен не Шмыгуну, а ему лично, и что если я буду «фордыбачить», то он с сегодняшнего дня включает счетчик. Я думаю, вы не станете задавать мне глупейшего вопроса, почему я не обратился в полицию?
– Не стану, – кивнул Каримов.
– Я вынужден был согласиться участвовать в этой афере, но хоть Муса и обещал мне равное участие в прибыли, я не очень-то ему поверил. Я достал копию картины у профессора Аристархова – вы можете навести справки, профессор занимается тем, что вывозит копии, сделанные студентами, в Европу и там выгодно продает. Дальше я подпоил Шмыгуна, он растрепал, что Муса предложил купить картину именно вам. Но я все никак не мог сообразить, как к вам подступиться, и не хотел подводить Шмыгуна – все же мы были давнишним приятелями, но тут случилось страшное: Андрей погиб. Его машину взорвали вместе с ним среди бела дня. Опять-таки вы можете навести справки.
Гоша врал, но врал очень осторожно, чтобы самому не запутаться и чтобы, не дай бог, Каримов не заподозрил, что Гоша знает гораздо больше, чем говорит.
– Кто же взорвал вашего приятеля? – без тени любопытства спросил Равиль.
– Я точно не знаю… Но подозреваю, что в дело вмешались другие очень большие силы. Покойный Шмыгун… был довольно болтлив. И выпивал часто в людных местах. В общем, в последнюю нашу встречу он что-то бормотал про Штабеля – знаете такого?
– Слышал, – процедил Каримов.