Декамерон по-русски
Шрифт:
– Хотелось бы, чтобы до дела не дошло, но, похоже, уже поздно. – Бронич снял очки, бросил их на стол и двумя руками сильно потер багровую физиономию. – Боюсь, что мы его потеряем.
– Эдика, что ли? – Я оглянулась на Зою.
Она покачала головой:
– Севу!
– Полонского?!
Вот когда я встревожилась по-настоящему!
Всеволод – наш штатный креатор, до его прихода в «МБС» выдавать на-гора свежие идеи приходилось мне одной, и я еще не забыла, что это было очень утомительно и притом никак не сказывалось на моей зарплате редактора.
– Я сделаю что угодно, чтобы вырвать Севу из лап смерти! – пылко заверила я шефа.
– Надо из лап закона! – поправил Бронич и снова вздохнул.
– Нашего Севу забрали в милицию, – тоже вздохнув, тихо сказала Зоя. – Прямо с улицы! Он грязно приставал к девушке и даже пытался ее изнасиловать!
– Вы это серьезно? Или пугающе шутите в связи с Хэллоуином? – В полном обалдении я переводила взгляд с бухгалтерши на шефа и обратно. – Сэр Сева? Дон Кихот Полонческий?!
По-моему, прозвища нашего колеги говорят сами за себя. Всеволод Полонский эрудит, эстет и джентльмен до кончика зонта. Я никак не могла вообразить Севу в роли гнусного уличного приставалы!
– Вот уж совершенно нелепая мысль! Все равно что обвинить в мафиозной деятельности благородного короля Артура и рыцарей Круглого стола!
– Будь добра, постарайся довести это свое мнение до сведения своих же друзей в милиции! – попросил Бронич.
Вот тут я начала понимать, чем были вызваны истошные крики «Инка, Инка!». Мой жених Денис Кулебякин – весьма уважаемый в милицейских кругах эксперт-криминалист. Его лучший друг Руслан Барабанов – важная фигура в отделе по борьбе с организованной преступностью. Да и мой папа, отставной полковник, сохранил хорошие знакомства в разных силовых структурах…
Прежде коллеги по «МБС», люди сплошь творческие, культурная элита общества, расценивали мои связи «с ментами» как порочащие. Подозреваю, от остракизма меня спасало только наличие мамы – известной писательницы и брата – модного дизайнера. Своей несомненной богемностью они как-то компенсировали дурное влияние на меня милицейского плебса. И вот, значит, теперь мои контакты в органах на что-то сгодились! Я усмехнулась, шагнула к директорскому краснодеревянному столу и потеснила Бронича у телефонного аппарата.
– Капитан Кулебякин! – без промедления отозвался на другом конце провода мой милый.
– Дениска, спасай! – сказала я.
– Всегда пожалуйста, любимая!
Я приложила трубку к признательно забившемуся сердцу и сказала Зойке, заканчивая давний спор:
– Понимаешь теперь, почему я выбрала мента? Мало слов – много дела! И так во всем.
Пристыженная Зойка уныло кивнула, а Денис в трубке хмыкнул и проницательно заметил:
– Комплименты – это не к добру. Чую, просьба будет на редкость гадкая!
Разумеется, он не ошибся. Однако вытащить из милиции «насильника» Севу оказалось совсем не так трудно, как думал паникер Бронич.
– Конечно, если бы пострадавшая девушка тоже поехала в участок и написала там заявление, ваш Полонский
К счастью, барышня скрылась с места происшествия еще до того, как увезли Севу в милицейском «бобике». Пока стражи порядка отскребали с асфальта побитого честными гражданами «насильника», его «жертва» тихо шмыгнула в подоспевшее такси и по-английски удалилась в неизвестном направлении.
– Сумасшедшая какая-то девица, – зевнув, подумала я вслух. – Припадочная! Сначала возвела на парня напраслину, а потом усовестилась и сбежала.
– Уверена, что это была напраслина? – сонно пробормотал Денис. – Я лично вашему Полонскому не слишком доверяю…
Одно время Сева за мной ухлестывал. С тех пор и навсегда он у бдительного милицейского капитана Кулебякина на подозрении. Но я не стала спорить с милым: мне хотелось спать, и я не отказала себе в этом.
Телефон зазвонил среди ночи.
Поздний звонок четко проассоциировался у меня с милицейскими подъемами по тревоге, так что я и не подумала снять трубку. Это сделал Денис. И лишь когда он прилепил мобильник к моему уху, я поняла, что телефон-то мой собственный!
– Инночка! Ах, Инночка! – В трубке захлебывалась слезами мама Севы Полонского.
– Нонна Игоревна?
Я села в постели, включила бра в изголовье кровати и посмотрела на будильник.
Была половина третьего. Шесть часов назад я передала помятого и обессиленного Всеволода с рук на руки его любящей маме, и в тот момент она плакала от радости, так как успела вообразить своего милого мальчика в полосатой робе арестанта, с бритой наголо головой и деревянными колодками на ногах.
Теперь в плаче Нонны Игоревны и малейшей радости не чувствовалось.
– Инночка, Севу забрали! – прорыдала она.
Я подумала, что намятые бока Полонского все-таки потребовали госпитализации, и спросила:
– В больницу?
– Нет, не в больницу! В тюрьму!
– В какую тюрьму? Почему? За что?!
Я покосилась на Дениса.
– Кузнецова! – с упреждением зарычал он, выглянув из-под подушки. – С кем ты, черт побери, якшаешься? Я не буду вытаскивать из кутузки всех твоих хахалей!
– Это не хахаль, это все тот же Полонский, – торопливо объяснила я. – Кажется, его снова арестовали.
– Что, он еще на кого-нибудь напал? – излишне громко поинтересовался бездушный мент.
Нежная Севина мама в трубке захлебнулась рыданьями и отключилась. Я вздохнула, вырубила телефон и грозно посмотрела на Дениса.
– Даже не проси! – каменным, как топор пещерного человека, голосом отрубил он. – Утром. Все – утром!
И мой милый снова уснул, захрапев, как неандерталец, в совершенстве освоивший прием отпугивания носовыми руладами саблезубых тигров. Я немного порычала, как тот же тигр, но услышана не была.