Декоративка. Книга 1
Шрифт:
— Смышленая, — протянул ни-ов, окидывая меня новым, более серьезным взглядом. — Назови свое имя.
— Ирина.
— Никогда не слышал такого имени… но оно красивое, как и ты, — проговорил он, делая еще одну попытку меня очаровать. Ха! Такие, как я, не очаровываются одними только комплиментами да улыбками.
— Благодарю вас, господин. Пора бы нам достать моего хозяина.
— Я не полезу в яму за каким-то мэнчи.
— Тогда я сама его вытащу.
Я хотела обойти мужчину, но он схватил меня за руку и шепнул на ушко:
— Постой. Ты и правда не так поняла… Я заберу тебя, и тебе не придется
— Что вы, господин, я слишком ничтожна, чтобы рассуждать о богах!
— Так идем со мной. Сейчас. Оставим этого несчастного.
«Несчастный» выбрал именно этот момент, чтобы подать голос.
— Ирина!
Громкий голос Зена заставил подскочить нас обоих. Я воспользовалась моментом замешательства ни-ов и подбежала к краю ловушки. Мэнчи — невероятно живучий мэнчи — стоял на дне ямы, причем вполне уверенно для человека, который упал и потерял сознание при ударе, и смотрел на меня.
— О, хозяин мой, какая радость, что вы живы! — выпалила я фальшиво. — Вы не повредили спину при падении?
Зен, наверное, опешил, услышал от меня такие слова. Подошедшего ни-ов они тоже покоробили.
— Ты не должна обращаться к мэнчи на «вы», Ирина, — сказал он. — Только мужчины заслуживают этой чести.
— Но ведь он мой хозяин, а значит, выше меня по положению. Как же мне к нему обращаться? — простодушно произнесла я. Точнее, надеялась, что звучит простодушно.
Благородный имперец нахмурился и, не скрывая досады, что все идет не так, как ему хочется, обратился высокомерно к Зену:
— Мэнчи! Тебе повезло, что не напоролся на колья. Но не повезло, потому что я застал тебя в месте, где таким, как ты, делать нечего. Твоя декоративка рассказала, что ты собрался стащить у гуи яйца, а ее использовать как приманку, чтобы самка покинула гнездо. Забудь об этом. Ты не имеешь права шататься возле гнездовки гуи и подвергать имущество ов-вена опасности. Принеси извинения и я забуду об этом.
— Закон разрешает мэнчи добывать яйца гуи, — сказал Зен, ничуть не оробев перед право имущим. — Еще закон разрешает хозяину декоративки делать с ней, что угодно. А вот то, что закон запрещает — это устраивать ловушки, рассчитанные на людей.
Мы с ни-ов возмутились, но по разным причина. Я тут, видите ли, притворяюсь покорной овцой, глазки опускаю, слова подобострастные произношу, чтобы спасти его, а эта неблагодарная зверюга смеет нахальничать?!
— Не учи меня законам, мэнчи, — процедил ни-ов. — Я отлично понимаю, чего ты хотел.
— И я отлично знаю, чего хотел ты.
— Лучше бы тебе придержать язык, наглая шваль! Оставить бы тебя в этой яме, чтобы уяснил, что да как… но я не хочу расстраивать ни в чем не повинную декоративку, — проговорил ни-ов, бросая на меня взгляд. — Тебе нужны деньги? Ты их получишь. Но я заберу Ирину.
— Вытащи, обсудим, — предложил Зен.
У ни-ов оказалась веревка, с помощью которой он и помог выбраться Зену. Желтоглазый, как ни в чем не бывало, отряхнулся, потер затылок, которым, видимо, ударился при падении, и, встав перед ни-ов, с вызовом посмотрел в его лицо.
Мне стало в одинаковой степени тревожно и интересно. Привыкшая
— Сколько ты готов отдать за Ирину? — спросил Зен, и мне подумалось, что зря я его, такого гнилого, из ямы хотела достать.
Ни-ов назвал сумму. Очень даже хорошую сумму.
Зен хищно осклабился:
— Вот столько и заплатишь через месяц, когда ее выставят на торги. А пока что она моя. Сюда, Ирина.
И подозвал меня, как собачку, похлопав по бедру. В другой раз я бы, увидев такой жест, плюнула бы ему под ноги или фигу показала, но в этот раз беспрекословно подчинилась и встала рядом. Я сделала это прежде, чем успела обдумать и поведение Зена, и свое собственное — это было инстинктивное действие.
Ни-ов растолковал это по-своему. Усмехнувшись, он протянул, не сводя с Зена горящего угрозой взгляда:
— Застращал девчонку и хорохоришься. Наслаждаешься той крошечной властью, которую купил… Жалкое зрелище.
— Однако я имею полное право на эту власть над Ириной, — ответил Зен. — А ты — нет. Так что дай пройти.
— Я лишу тебя этого права, — пообещал ни-ов, все так же остающийся для меня незнакомцем, и двинулся на Зена. Последний не только не отступил, но еще и шагнул навстречу. Мужчины — хищники — сцепились беззвучно, но крепко, и оказались у самого края ловушки, в которой их ждали заостренные колья.
У меня у самой чуть земля из-под ног не ушла от такого поворота…
Они молча танцевали на самом краю, пытаясь столкнуть соперника в яму, и шансы, что они провалятся оба, были очень-очень велики.
От напряжения я превратилась в столб и не могла пошевелиться… одна часть меня подталкивала подбежать к ним и попробовать оттащить от края, другая советовала украдкой обоих столкнуть в ловушку, третья же философски ждала развязки.
И дождалась.
…Ни-ов упал в яму уже мертвым, и, судя по звукам, прямо на колья. То, что я ввиду слабого зрения приняла за «танец» борющихся за жизнь мужчин, оказалось предсмертными конвульсиями раненого ни-ов, который намертво вцепился в соперника и разжал хватку, когда жизнь оставила его. Крови было мало; алое на снегу я заметила лишь, когда схватка закончилась. Напряженный Зен, пошатываясь, опустился прямо на снег, и, взяв горсть, стал умывать лицо и мыть руки… окровавленный кинжал он бросил рядом с собой.
Снова кровь! Снова этот запах!
Меня не стошнило, но я была к этому близка. Мучительный спазм скрутил живот, и я резко согнулась, словно сама получила удар кинжалом… однако ничего наружу не вышло. Последовав примеру Зена, я зачерпнула ладошкой снег и приложила к лицу.
Влажный холод помог сразу, переменив фокус ощущений. Медленно размазывая снежную жижу по лицу, я заставляла себя ровно и глубоко дышать…
Зен поднялся и подошел ко мне.
— Вставай, партнер, — несвойственным ему добродушным тоном произнес он, и мне вспомнился снова тот первый вечер, когда мэнчи поил меня сбитой и улыбался.