Декоративка. Книга 1
Шрифт:
— Что вы наделали? Не будет вам теперь житья, сгноят вас… разве можно обычному мэнчи смотреть на мэзу? А вы собрались тут… это..
— Бизнес замутить? — закончила я за него.
— Да, намутили вы воду! — не понял меня мэнчи и, встав, стал мерить шагами дом, вороша ногами солому. — На вас донесут, вас накажут, а пуще всего тебя, Зен! Чего тебе не хватает, морда ты желтоглазая? Чего тебе все неймется?
— Неймется, — кивнул Зен. — Не хочу всю жизнь прожить как шавка бесправная. Хочу свободу, хочу другие земли увидеть, море…
— Свобода… —
— Ты раньше не так говорил.
— Раньше… раньше я и сам дурак был! Жалею теперь, что наткнулись мы на того ни-ов … он ведь тебе уши-то знатно прочистил, всю душу разбередил. Да только сам-он дурной был, вот и…
— Замолкни! — рявкнул Зен, да так, что у меня сбита носом пошла. — Замолкни и не говори больше о нем!
— Рычи-рычи… Да только как я сказал, так и будет. Рисунки эти ваши, с мэзами, к добру не приведут… Порядок нарушаете, священный закон. Пощады не будет. Сдадут вас…
Я утерла рукавом нос, липкий от сбиты, и встряла в беседу.
— Скажи, Треден, какая смерть хуже — быстрая или медленная?
Мэнчи ничего не ответил; только засопел недовольно. Он сегодня вообще был самим воплощением недовольства.
— Мне-то самой не страшно, я декоративка, если нас прижмут, так и скажу: Зен рисовать заставил. А Зен… знаешь, я бы на его месте тоже что-то такое удумала и рискнула, лишь бы не погибать медленно в этой резине одинаковых полуголодных дней. Человек денег скопить хочет, статус купить, к морю смотаться, жизнь изменить, а ты бубнишь: не надо, сиди тихо… И что? Какая ценность в такой жизни? Лучше уж рискнуть и, возможно, быть казненным, чем служить другим до старости и бояться поднять голову.
В завершение этой своей речи я звучно икнула.
Треден просто махнул на меня рукой и пошел в угол, от нас подальше. Зен, который сидел рядом, повернул ко мне голову и, хитро блеснув глазами, сказал:
— Вот в чем дело! Ты решила меня подставить с этими рисунками.
— Ага, жду не дождусь, когда тебя казнят.
— Бесполезно ждать: тебе все равно не дадут на казнь посмотреть, запрут где-нибудь. Все пропустишь.
— Ничего, я потом у нового хозяина все в подробностях выпрошу. Или у Тредена. Да, Треден? Ты ведь мне все про казнь Зена расскажешь? Ничего не упустишь?
— Дурьи бошки! — бросил он из угла. — Как можно про казнь шутить? Про смерть?
— Не переживай, если что, у тебя останется рисунок Зена. Это лучше чем живой Зен.
— Уймись уже, собака глумливая! Выпороть бы тебя!
— Слышала, собака? — улыбаясь, сказал Зен. — Выпороть бы тебя.
— И тебя, сучий потрох, тоже! — раздалось из угла.
Мы с Зеном рассмеялись и, подняв кружки, чокнулись.
Казнить-то нас, конечно, могут… Но тут уже соломки не подстелешь, ведь никому нет доверия: могут клиенты сдать, могут конкуренты насолить, а могут и сверху прижать… Что поделать? Бизнес — это всегда риск. Тем более такой пикантный!
Глава 20
У меня были большие планы: я хотела не только продавать уже готовые «запрещенные картинки», но и рисовать на заказ все, что захотят потенциальные заказчики. Народ в этих местах дремучий и суеверный, так что я предложила Зену еще и заняться изготовлением талисманов с изображением когтей гуи, глаз змеев, солнца: я бы рисовала эскизы, а желтоглазый бы по ним вырезал из дерева собственно сами талисманы. До конца месяца было еще далеко, и я надеялась, что мы с Зеном успеем сработаться, и он снова купит меня на следующий месяц… хотя, конечно, уверенности у меня не было.
Да, планы у меня были большие… Да только вот разрушились они в один момент. Мрачные предсказания Тредена сбылись очень уж быстро — на следующий же день после того, как мы явились в едальню.
Треден едва успел уйти, и мы ждали своего первого клиента. Но вместо него пришли ни-ов и ведун. Ни-ов остались снаружи, а вот Шариан — мерзкая рожа! — зашел внутрь, не спросив позволения. Зен явно не был рад появлению незваных гостей, но не имел права закрыть перед ними дверь. Закон есть закон: мэнчи — собственность отца Хауна, а собственность мэнчи, соответственно, — тоже собственность отца Хауна.
Шариан прошелся к столу и сел на лавку рядом со мной. Он был в лисьей шубе, покрытой темно-коричневой тканью, с лицом, раскрасневшимся от мороза. Редеющие светлые волосы, как всегда, убраны в низкий хвост, лицо чисто выбрито, зеленые глаза жирно подведены, губы алеют.
Я окаменела от напряжения; сердце шумно, тяжело выбивало ритм. Еще вчера я самодовольно и хвастливо вещала Тредену, что если к нам придут «представители власти», я просто свалю всю ответственность на Зена и буду помалкивать, как и подобает декоративке. Но вот «власть» здесь, а у меня в горле пересохло, и говорить не то, что не хочется, а не можется — и не от страха, а от острого чувства несправедливости. Неужели я не заслуживаю хотя бы капельки везения?
Зен, оставшийся стоять у двери, тоже молчал, как и ведун.
— Ты хорошо знаешь лес и места, где гнездятся гуи, — проговорил, наконец, Шариан тягучим голосом, навевающим сон. — Часто уходишь к границе, выискивая беглецов из соседних ов-венов или дикарей. Много раз тебе выпадала возможность сбежать или попользоваться найденной дикаркой… Но ты не трогаешь мясо, предназначенное хозяевам, подчиняешься приказам и не сбегаешь, хоть и не привязан. Идеальная псина… Я мог бы вознаградить тебя за старания и преданность. Слышишь, охотник?