Дела и случаи нестарой школьной девы
Шрифт:
— Для красоты, наверное, — Андрей пожал плечами, — она с самого начала просила так называть, мы и называли. Я даже забыл, что она Инна на самом деле.
Ирина растерянно пробормотала:
— Инесса… Инна… Андрюш, ты говорил, после перелома у Инессы шов остался на ноге… Я видела, я сегодня видела, когда случайно юбку зацепила… Вы поэтому длинные юбки носите, чтобы никто не заметил?
Она не ждала ответа. Но Сомова кивнула и горько посетовала:
— Руки не дошли шов в порядок привести.
Ирине стало её невыносимо жалко.
Андрей же продолжал спрашивать:
— Инна, так зачем вы это делали? Вы знали, что мы встречаемся и хотели сделать Ирине гадость?
Сомова отвернулась, сквозь зубы бросив:
— Я вас не понимаю.
Полина Юрьевна, начавшая что-то уяснять для себя, проплыла в лаборантскую и повелительно махнула всем рукой. Подчинённые и Андрей безропотно проследовали за ней.
— Откуда у вас журнал и кислота, Инна Аристарховна?
— Журналов не читаю, люблю, знаете ли, классику. И про какую кислоту речь? Про лимонную? Так я не кулинарка, не увлекаюсь. Так что вопросы не ко мне.
— Ну, ладно, — царственно кивнула головой Морозова. Подошла к телефону, который по её приказу провели в кабинеты Сомовой и Ирины после случая с заточением последней, подняла трубку и стала набирать номер.
На пятом повороте диска старомодного аппарата Инна Аристарховна не выдержала:
— Вы куда звоните?! — в голосе Инны Аристарховны стали явно слышны истерические нотки.
— Я звоню в милицию, — спокойно пояснила директриса.
— Зачем?
— Затем, что не потерплю, чтобы в моей школе учителя запирали в кабинете, воровали у него журнал, писали на него доносы, заставляли думать, что он довёл до самоубийства ребёнка и, наконец, обливали кислотой.
— А что, у нас в школе творятся такие дела? — снова взяла себя в руки Сомова.
— А что, вы не знаете?
— Нет.
— А ну тогда мы коробку-то заберём, раз это не ваше имущество.
— Какую коробку?
Морозова вопросительно мотнула головой, глядя на Ирину. Та показала рукой на шкаф. Андрей подошёл и снял коробку. По журналу перекатился из стороны пустой пузырёк и со стуком ударился о картонную стенку. В лаборантской было так тихо, что даже этот негромкий звук прозвучал вызывающе. Морозова осторожно вытащила журнал, полистала и сунула его обратно, удовлетворённо кивнув головой.
— Ну, так что? У вас есть, что нам сказать? Или будете объясняться с милицией?
— А давайте я скажу, Полина Юрьевна, — Андрей выдвинул стул, предлагая директрисе сесть. Она благосклонно улыбнулась одними губами и втиснулась за невысокий учительский стол, остальные разместились кто где. Стоять остались только Инна Аристарховна и Андрей. Он опёрся о стену и пояснил:
— Объяснения Инны Аристарховны уже и не нужны. Боюсь, вы оказались правы, Полина Юрьевна, и дело было, действительно, во мне.
Некоторое время назад, а если быть точным, то около года, ко мне в травмпункт обратилась женщина. К сожалению,
— Какая последняя встреча?! — Сомова вдруг почти взвизгнула. — Ты просто сбежал! Даже уволился! Трус!
— Пусть так, — спокойно кивнул головой Андрей, — но Ирина-то тут причём?
— Подождите! — Ирина даже подскочила. — Подожди, Андрей, что-то не сходится! Мы с тобой встречаемся без году неделю, а в кабинете меня закрыли в начале апреля. А до этого никто ничего не знал о нас с тобой… о моём чувстве к тебе. А уж о твоём ко мне — и подавно. Даже Злата не в курсе была, — она вопросительно посмотрела на подругу. Та подтвердила:
— Андрей, я даже не догадывалась, что Ирина тебе нравится.
— Вот! — воскликнула Ирина. — Но ведь неприятности у меня начались уже давно…
— Твоя подружка, Ирочка, может, и не знала, — презрительно бросила Сомова, — а я — да.
— Откуда?
— Видела вас с Андреем Евгеньевичем, когда тебя доской пришибло. Как вы на лестнице обнимались и он, — Инна Аристарховна обличительно ткнула пальцем с безукоризненным маникюром в Андрея, — тебя на руках в кабинет нёс, а потом придерживал под локоток, чтобы ты не рухнула в обморок. Я сразу поняла, откуда ветер дует. Что обморок и головокружение ты специально разыграла, а на самом деле хотела его окрутить. Ещё бы! Такой мужик! От меня он шарахался, как от прокажённой, а с тебя глаз не сводил! А чем ты лучше? Чем? Разве только молодостью… Так она проходит.
Ирина в ужасе смотрела на коллегу во все глаза. Руки противно дрожали и хотелось убежать и спрятаться, забиться в тёмную безопасную норку и больше никогда и никуда не выходить.
— Где же вы ключ от Ириного кабинета взяли, Инна Аристарховна? — снова вступила Полина Юрьевна.
— А у Семёна, — предположила озадаченно молчавшая до этогго Злата, — я тут прикинула: ни одно из происшествий не случилось в дежурство нашего Василия Сергеевича. Всё — в смену Семёна. У меня в голове давно это вертелось, а сегодня вот сложилось. Вы с ним нашли общий язык, я смотрю?
— Нашли, — кивнула Сомова, — как не найти, когда он тоже эту безумную школу ненавидит?
— За что? — ахнула потрясённая Полина Юрьевна.
— А за то, что тут собрались ненормальные, которым больше делать нечего, как за копейки с утра до ночи горбатиться. Сами не живёте и другим не даёте. Я у вас просила разрешения частные уроки здесь давать после занятий. Вы мне что ответили? Что у вас это не принято! Собака на сене! — она презрительно хмыкнула. — Голь перекатная и хотите, чтобы так все жили. А я высококлассный специалист, ко мне в очередь абитуриенты выстраиваются, звонят ещё в мае, чтобы с сентября заниматься начать. А тут вы со своим нелепым энтузиазмом.