Дела святейшие
Шрифт:
Даша сразу его заприметила, но подходить не торопилась.
— Скажи, они были похожи? — спросила она Рогнеду.
— Кто — они?
— Твоя мама и ее брат.
— Честно говоря, не помню.
— Будем надеяться, что нет. — Даша легонько подтолкнула ее в спину. — Скорее всего, вон твой родственник. Видишь, по сторонам глазами лупает.
Девушка вытянула голову и тут же втянула обратно. Она выглядела обескураженной.
— Ты уверена? Он такой... не симпатичный.
— Ну какой есть.
— И все-таки я сомневаюсь...
— Давай подойдем, спросим.
Девушка с явной неохотой направилась к человечку.
— Здравствуйте, — поздоровалась она. — Вы дядя Саша?
— Да, я. — Тот заискивающе заулыбался. — А ты — Роночка. Помню, помню... Гляди, какая большая выросла. Я помню тебя вот такой. — Он показал рукой возле колен. — У тебя была тоненькая косичка. Как крысиный хвостик. Тебя все так и звали: крысиный хвост.
Даше стало неприятно. Когда не видишь родственницу двадцать лет, не обязательно начинать воспоминания с крыс.
Рона растерянно улыбнулась:
— А я вас совсем не помню.
— Ну еще бы... — Дядя подслеповато щурился на Дашу, возвышавшуюся над ним, словно Арарат осенью. — Это и есть твоя подружка?
— Да. Познакомьтесь, ее зовут Даша.
— Какие у тебя, однако, взрослые подруги.
На лысоватой голове неопрятным бисером застывали капельки дождя.
— Совсем взрослые...
Даше тут же захотелось припечатать коленом обвислый зад дяди. «Взрослые»! Разумеется, он имел в виду «старые». Зараза.
— Честно говоря, мне не совсем понятно, к чему эти ваши комментарии, — едва сдерживая раздражение, бросила она. — У нас с Роной разница в возрасте всего несколько лет и потому...
— Ну да, ну да, — забормотал дядя, как-то странно подхихикивая. — Если вы имеете в виду, что «несколько» — это больше десяти...
— Несколько — это чуть больше трех. — Конопатые щеки пошли пятнами. — Я понимаю, вы живете в Литве и родной язык могли забыть...
— Я, деточка, филолог по образованию, и у меня прекрасная память.
— Значит, это вы мне назло говорите!
От дальнейшей перепалки ее удержал удивленный взгляд Рогнеды. Девушка явно не понимала, из-за чего весь сыр-бор.
Дядя незамедлительно воспользовался образовавшейся паузой:
— Даша, девочка, может, вы заглянете к нам вечером на чаек?
Девочка Даша прищурилась. Приглашение сделано явно не из вежливости. Он открытым текстом намекал, что намеревается остаться с племянницей наедине. Даша отрицательно покачала головой: ни при каких обстоятельствах она не оставит Рогнеду одну.
— Не загляну.
—
— Вам — да, Рогнеде — нет. Потому что вечером мы с ней идем в театр.
— Но Роночка не пойдет в театр, — с удивлением сказал дядя. — К ней приехал близкий родственник и...
— Простите, но если вы двадцать лет не желали видеть свою племянницу, то почему она теперь должна менять свои планы по вашему первому требованию?
— Потому что я ее родственник, — уверенно заявил дядя.
— В таком случае, где вы были, когда умерла ваша сестра?
Человечек густо покраснел, но не от смущения, а от злости.
— В любом случае вас это не касается! И вообще, оставьте нас в покое...
— Зато меня это касается, — спокойно произнесла Рогнеда. — В самом деле, я посылала вам телеграмму, а вы даже не ответили.
— Я не мог. Меня не было. Но как только узнал... — принялся оправдываться человечек, не забывая бросать на рыжеволосую дылду яростные взгляды. — Пойми, деточка, у меня были обстоятельства.
— Какие?
— Что?
— Я хочу знать, какие у вас были обстоятельства.
Дядя выглядел весьма огорошенным.
— Господи, неужели тебе интересно, что происходит в жизни у такого старого зануды, как я?
— Очень.
Даша скосила глаза: Рогнеда действительно походила на человека, готового выслушать самую длинную историю.
— Я... был болен.
— Чем?
— Чем я был болен?
— Да. Я хочу это знать.
— Но... зачем?
— Вы же мой родственник, я должна о вас заботиться.
— Это деликатная болезнь.
— Я никому не скажу.
— И все равно это не для юной девушки. — Человечек хлопал белесыми ресницами. — Роночка, детка, я ведь тебя на руках качал...
— Я этого не помню. — Голос девушки стал жестче. — Кроме того, у меня мало времени... Думаю, нам придется расстаться прямо сейчас.
— Подожди! — Из-под личины сатира выглянула еще более неприглядная морда мизантропа. — Ну хорошо... Я не был в больнице. Все не так просто, как тебе кажется. У нас с твоей матерью были сложные отношения. Мы поссорились много лет назад...
— Из-за чего?
— Ну какое это имеет значение?
— Для меня — огромное.
— Из-за пустяка.
— Вы скажете, или мне уйти?
Человечек вытаращил злые глазки.
— Ты характером совсем как мать. Допустим, мне не нравился человек, за которого она вышла замуж...
— Допустим, я вам поверю, но ведь это ее дело, при чем здесь вы?
— Как — при чем? Я же ее брат.
Рона окончательно потеряла терпение:
— Хорошо, тогда говорите, что вам понадобилось от меня?