Дела святейшие
Шрифт:
Отшельничьи лапки зло зашевелились.
— Дау меня, с вашего позволения, университетское образование.
— А я, простите, тоже не на грядке выросла.
— Хватит ругаться, — остановила разгорающуюся перепалку Рогнеда. — Дядя Саша, если вам есть что сказать, говорите. Даша останется здесь, хотите вы того или нет.
Дядя мялся, но, похоже, выхода у него не было.
— Роночка, у твоей матери хранилась одна семейная вещь, — неуверенно начал он. — Перед нашей ссорой эта вещь случайно
— Что за вещь?
— Одно старинное кольцо, оно не имеет никакой материальной ценности, сделано из серебра низкого качества, но для меня оно очень... очень дорого. Еще наш дед рассказывал мне истории, связанные с ним, сейчас я понимаю, что эти истории наполовину выдумка, а может, и все он придумал... — Человечек изобразил на лице печаль. — Для меня кольцо — олицетворение моего детства. Прошу, отдай его. Ради этого я готов завещать тебе все, что имею.
— Очень трогательно. — Даша просто не в силах была промолчать. — Будь это кольцо моим, я бы отдала не задумываясь.
— Вот! — оживился дядя. — Ты слышишь, что говорит твоя подруга?
Но Даша не могла позволить ему радоваться слишком долго:
— Простите, а как фамилия вашего дедушки?
Маленькие глазки забегали:
— Что?
— Мне любопытно, как фамилия вашего деда? — И, указав на Рону, предупредила: — Учтите, она проверит.
Человечек не выдержал и взорвался:
— Да проверяйте, чего хотите! Я просто прошу отдать мне это кольцо... Оцените его в любой ювелирной лавке, больше ста долларов за него не дадут.
Даша скептически поджала губы:
— Вообще-то мне казалось, что пятнадцатый век стоит немного дороже.
Дядя побледнел, лицо стало серым.
— Что вы такое говорите, — пробормотал он, — какой пятнадцатый век...
— Чиквенто, — со вздохом пояснила Даша. — Если использовать нашу терминологию.
— Вашу? Что значит — вашу?
— Говоря о Средневековье и эпохе Возрождения, мы, искусствоведы, обычно употребляем итальянскую терминологию.
— Так вы искусствовед... — выдохнул дядя.
— Представьте себе. Да еще с университетским образованием. И потому мне вполне понятен ваш интерес.
— Ну хорошо... — Теперь иссохшая кожа потемнела. — Я готов его купить у вас.
— У нее.
— Да, у нее. Сколько?
Даша задумалась. Рона стояла неподвижно, ее лицо абсолютно ничего не выражало.
— Ну если так прикинуть... Учитывая, что вы все-таки родственники...
Дядя облизнул пересохшие губы. Лысоватая голова мелко закивала:
— Конечно, конечно, родственники!
— И с учетом всех обстоятельств... Тысяч триста придется выложить, не меньше.
Дядя испуганно пригнулся:
— Триста тысяч чего?
— Фунтов стерлингов, разумеется, — усмехнулась Даша. —
— Вы в своем уме? — прошелестел посиневшими губами дядя. — Вы хоть понимаете, какую сумму назвали?
— Мне кажется, что не понимаете вы, — как всегда спокойно возразила Рона. — Это моя вещь, и я могу продавать ее за какую угодно сумму. За триста тысяч, за миллион или два.
— Миллион! — Человечек обморочно закатил глаза. — Но ведь это грабеж!
— А вы не покупайте.
— Но я хочу его иметь!
— В таком случае вам придется выложить триста тысяч фунтов стерлингов.
— Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Ведь это почти полмиллиона долларов...
Даша зевнула.
— Слушай, Рон, а давай оставим твоего дядюшку на полчасика? За это время он попробует пересчитать указанную сумму в доллары, кроны, рубли, литы — во что только захочет.
— Мне надо подумать, — процедил дядя.
Даша едва не подавилась. Этот облезлый субъект мог думать только на одну тему: где найти пистолет, чтобы застрелиться, ибо таких денег ему явно брать негде.
В отличие от нее Рона и бровью не повела — возможно, сказывались нордические корни.
— Это ваше право. Когда надумаете, вы знаете, где меня искать.
Глава 26
Лия присела на большой мшистый камень и опустила голову. Светлые волосы упали на лицо.
— Чего ты смеешься? — устало спросил Пабло, опускаясь рядом.
— А ты знаешь, что мы уже за границей?
Она смешно морщилась и грызла соломинку.
— Ты шутишь?
— Очень надо!
— И что это значит?
— То, что ты свободен.
— Но... Подожди, разве литовская полиция не подаст на меня в международный розыск?
Девушка отбросила соломинку и соблазнительно потянулась.
— Да ну, придумаешь тоже... Очень надо. Я твою одежду на болотах бросила. Найдут машину, найдут одежду, напишут рапорт, что ты утонул. Я подтвержу.
— И все? — Пабло все еще не верил.
— А чего еще надо? Ну, пошли дальше?
— Стоп. — Пабло встал, к нему возвращалась уверенность. — Куда это ты собралась?
— С тобой.
— Только этого не хватало! Возвращайся домой.
— А как же фотосессия?
— Какая фотосессия?
— Ты забыл, что обещал устроить меня моделью? Обещал помочь получить контракт. Думаешь, я просто так старалась?
Разумеется, Пабло забыл — со дня их знакомства он успел разбиться, попасть в тюрьму, бежать, оказаться без единого документа в чужой стране — странно, что он помнил, как его зовут. И хотя он не чувствовал себя обязанным этой светловолосой ведьме, все же поспешил ее успокоить: