Дела житейские (сборник)
Шрифт:
– Одна, – потерянно отозвалась Лиза, осознавая слова соседки.
– Вот и я тоже… Что ж теперь детям всё бросить и возле нас сидеть? И сколь лет вот так-то? Они ж смерти твоей, как освобождения ждать будут… Как вот эти, – Анна Ивановна слабо махнула здоровой рукой в сторону, где дремала одна из круглосуточных сиделок.
– Ну, как же вы так… Нет… нас должны вылечить, так вылечить, чтобы мы могли жить полноценной жизнью! – упорно стояла на своём Лиза.
– У тебя деньги есть?
– Деньги… какие деньги… зачем?
– Какие-какие…
– У меня полис… нас должны бесплатно лечить, – не очень уверенно ответила Лиза.
– Вот и говорю, что дура, хоть и учёная. А я вот с четырьмя классами, а кумекаю, что за тот полюс только в морг бесплатно свезут. Кого вылечат, тот не в таких палатах, и не в таких больницах лежит… – Анна Ивановна закашлялась, сначала тихо, потом кашель усилился…
Лиза хотела уже позвать сестру, но Анна Ивановна отрицательно замахала рукой…
Среди ночи больных, что были в сознании, разбудил какой-то шум. Это бегала и звала на помощь медсестру дочь лежащей в коме больной, потом забегала медсестра, дежурный врач. В коме больная лежала уже третий месяц и изо всех жизненных функций она выполняла только бессознательное потребление, переработку пищи и выделение продуктов переработки, которые убирали неотлучно находящиеся при ней родственники… Она скончалась.
– Ну, отмучилась… – сонно пробормотала Анна Ивановна.
– Господи… что же это! Я ведь с самого начала проснулась… её дочь минут пятнадцать сестру не могла найти, её на месте не было! Может, её можно было спасти, если бы сразу, – ужасалась и возмущалась Лиза.
– Да брось ты. Она и так, считай, мёртвая лежала, только родню мучила. Круглые сутки возле неё сидели. Они тоже отмучились, – Анна Ивановна вздохнув, закрыла глаза.
4
Сын Анны Ивановны подошёл, как обычно, к завтраку. Он выглядел уставшим, видимо не отдохнул как следует после вчерашней вечерней смены. На место умершей ночью больной поступила новая. Она была пожалуй самая «лёгкая» изо всех. Инсульт поразил у неё только одну ногу, все остальные органы действовали нормально. Её сопровождал сын средних лет, с лицом «не дурака выпить».
Наконец до больных снизошла и курирующая палату врач, женщина лет сорока, с невзрачным, безразличным лицом. Обойдя больных с дежурным вопросом "как самочувствие", она подошла к новенькой. Та заговорила с врачом необычайно громко, восторженным тоном, явно ставя целью, чтобы её услышала вся палата:
– Доктор, сколько может продлиться моё лечение!?
Что отвечала врач могли услышать только рядом стоящие и лежащие, зато громкоголосую больную…
– Нет, я не могу здесь быть больше двух недель… я работник РЭУ, меня там могут сразу на пенсию выгнать!
Стоящий рядом её сын таращил глаза да воротил нос от тяжёлого "палатного" духа. Тем временем его мать продолжала греметь:
– Как
– Какая энергичная женщина. Эта своего добьётся. Я вот так не умею требовать, – восхищалась новой больной Лиза.
– Ловченная… Такие везде вперёд лезут… без очереди. Небось партейной была, командовала. Ишь, и на работе её до сих пор держут, а ведь не многим меня моложе, выгнать боятся, скандал подымет… Нее, здесь тебе никто не подсобит, не у начальника, у смерти в прихожей, – негромко но зло проговорила Анна Ивановна.
Сын Анны Ивановны в это время поспешил за врачом, чтобы переговорить с глазу на глаз.
– Ну что вы, и так ужас после этой ночи, а вы ещё больше нагоняете… прихожая… скажете тоже, – недовольно отреагировала на слова соседки Лиза.
– Так оно и есть, прихожая… Ты сало-то уже начала скидовать, а то смотри и за деньги утку под тебя ставить откажутся.
Лиза ничего не ответила.
– Эй, Лизк, ты это, не обижайся… на меня не смотри, ты-то, может, ещё и выкарабкаешься, ты ж моложе меня… Я тебя чего задела-то. Я ведь таким как ты толстым бабам смолоду всегда завидовала, думала раз толстая, то питается хорошо. Сама-то я всегда худая была, а мужики на полных баб да девок больше смотрели.
– Да, не то, что сейчас, – легко отошла от обиды Лиза и заулыбалась, – Сейчас наоборот худые в моде.
– Да это ерунда… по телевизору только, а так тоже самое. А я вот голодала в молодости. Как в Москву в тридцать шестом приехала, так до самого пятидесятого году наесться не могла.
– Ой… а чтож так-то, голода вроде не было?
– Это у тебя не было. Родители небось грамотные, зарабатывали хорошо?
– Да, у меня и отец, и мать инженеры.
– А у меня подписаться не умели… в колхоз вовремя вступить не догадались, их и раскулачили. Детей много, поди прокорми, вот меня и отправили в Москву, дескать там сама прокормишься. Тут тётка моя жила. Она меня сначала в няньки к каким-то инженерам пристроила… Твои-то родители няньку не нанимали?
– Нет… никогда, – растерянно отвечала Лиза.
– А у тех голодно мне было. Ела, что от хозяев оставалось. Потом на фабрику устроилась, потом война, трудовой фронт – опять голод. Окопы рыли, рвы противотанковые, лес валили… Жрать хотелось, готова была корову целиком со шкурой съесть, а нас баландой из брюквы кормили. Поляки рядом с нами, пленные работали… всё удивлялись, как это женщины – и лес валят.
– А я в войну в эвакуации была, с родителями на Урале… У отца бронь, он на военном заводе работал. Помню трудно было, но то что вы говорите… – удивлённо качала головой Лиза.