Делай, что должно. Легенды не умирают

Дэлора

И удэши… А вот об этом он подумает еще. Здесь точно нельзя ничего решать сгоряча.

Комментарий к Глава 8

*ясо — вообще-то, так называется маленький кухонный нож. Но в дневнике Аэно так однажды назвал поваренка — помощника этны Лааны, кухарки Эфар-танна, а Яр, не слишком сведущий в горском наречии, решил, что это обращение к младшим членам семьи, помощникам родителей.

**Арай! — боевой горский клич, вроде «Ура!» или «Вперед!»

========== Глава 9 ==========

Утро

началось со стука в дверь.

— Вставайте, нехин!

Яр подскочил, пытаясь протереть глаза и понять, где он и какое сейчас время суток. И ахнул, когда вспомнил события вечера и понял, что, если судить по теням и солнечному пятну на полу, уже далеко не раннее утро.

— Одевайтесь, и я зайду, — донеслось из-за двери, где явно услышали шум.

Рядом завозился, сонно моргая, Кречет. И тоже замер изумленно-испуганно.

— Яр?..

— Ну, доброе утро, огненный птах, — фыркнул тот. — Вставай скорее, пойдем, покажу тебе, где ванная, душ примешь, а то я тебя вечером только обтер от пепла. О, гляди-ка, нехо распорядился тебе одежку приготовить.

Всегда просыпавшийся легко и быстро, Яр уже пытался распутать вусмерть перепутавшиеся волосы руками, негодуя на самого себя за то, что не заплел их.

Одежда и правда лежала на лавке у стены, ровной стопочкой. Горская, добротная, без родовых знаков, но кто-то, должно быть, видевший вчерашнюю пляску, аккуратно прицепил к поясу несколько перьев на шнурках. Перья раньше принадлежали хищной птице, тут и гадать не надо, какой.

Ошалело помотав головой, Кречет вылез из-под одеяла, смущенно покосился на дверь и постарался отмыться побыстрее. Яр вертелся за дверью ванной, не замолкал, явно нервничая, вслух гадал, похож ли нынешний распорядитель Эфар-танна на своего древнего предшественника, этина Намайо, а кухарка — на этну Лаану.

— Вот ничуть не удивлюсь, если так, — тараторил он, наскоро прополоскав рот поставленным слугами на умывальный столик травяным отваром с чуть вяжущим привкусом.

— Яр, заткнись, а? — Кречет, даже толком не вытерев голову, уже натягивал новую одежду. — И так стыдно — хоть пеплом рассыпайся.

— Э? — опешил подросток. — Ты чего, с дубу рухнул? За что тебе стыдно, человече?

— Да за все, — буркнул Кречет и больше на эту тему не распространялся.

Вместо этого он подошел к двери и выглянул в коридор. И первым делом отшатнулся, потому что на него надвинулся поднос с едой. Поднос был деревянный, резной, миски — глубокие, глиняные, а каша в них пахла так, что в животе тут же голодно заурчало.

— Ну-ка посторонись, — усмехнулась пожилая горянка, державшая поднос. — Зашибу, вас, огневиков, после пляски всегда шатает — как ветром носит.

— Дайомэ, этна! — обрадовано подскочил Яр.

Он рассматривал женщину, гадая, не приходится ли она тоже пра-пра-пра и еще много раз «пра» внучкой этне Лаане? Хотя этна Лаана, если судить по ее имени, была из долинных жителей Эфара. А эта очень уж похожа на самую что ни на есть горянку. Вон какая сухонькая, но крепкая,

поднос держит легко, будто тот ничего не весит.

— Дайомэ после говорить будете, как поедите, нехин, — усмехнулась та, опуская поднос на небольшой столик. — Завтракайте, мальчики, потом к нехо отведу.

— А как вас зовут, этна? — осмелел Яр. В ванной он гребня не нашел, а за вещами гостей в город нехо, видимо, никого не посылал, так что попросить гребешок было жизненно необходимо.

— Этна Кетта, — представилась та. — Управительница замка. А тебе, нехин, не помешает вот это, я верно поняла?

И она достала из подвешенного к поясу мешочка деревянный гребень и простую кожаную полоску.

— Ох, спасибо, этна Кетта, вы меня просто спасли от позора! — Аэньяр принялся нетерпеливо разбирать волосы, не слишком обращая внимания на то, что дергает их. Нет, он мог бы расчесаться аккуратно и неторопливо, но почему-то не хотелось сидеть перед женщиной пугалом натуральным. С одного боку волосы залежались, когда спал, с другого сбились в сплошной колтун, а поди-ка расчеши их, вьющиеся и непослушные!

— Сейчас спасу второй раз, — сурово кивнула та и отобрала гребешок. — А ну стой смирно!

Кречет, уже принявшийся за кашу, косился на них и старался не смеяться. Плохое настроение потихоньку выправлялось, уж больно привычна была сцена: из рук воспитательниц мелкие порой пытались выдраться вот точь-в-точь, как Яр сейчас. И канючили, что уже взрослые и все могут сами, тоже так же.

— Да-да, верю: без волос вы, нехин, сами остаться сумеете, коль так будете дергать.

А Яр вдруг замер и прикрыл глаза, расслабившись и едва не замурлыкав: руки этны Кетты внезапно показались ему похожими на руки бабушки, такие же ласковые и аккуратные, так же распутывавшие его кудри по утрам и заплетавшие их в косицу, собирая аж ото лба мелкими прядками.

— Ну вот, хоть на человека похож, — сообщила этна Кетта, закрепив косу ремешком. — Есть иди, твой Кречет уже на вторую порцию облизывается.

— Да я… — вскинулся, было, тот сказать, что и одной миской наелся до отвала. Но поглядел, как смешливо щурятся глаза женщины — и замолчал.

— Ох, мальчишки… Ешь, нехин. И не переживайте — у меня таких, как вы, трое.

— Дайомэ, — в один голос ответили оба.

Яр быстро навернул свой завтрак, запил его жирным козьим молоком и блаженно облизал молочные «усы». И только потом вспомнил, что сейчас этна Кетта поведет их к нехо.

Это вчера нехо мог быть сколь угодно домашним, близким, потому что праздник, огненная пляска, а Огонь опьяняет всех нэх независимо от принадлежности к Стихии. Но сегодня-то он непременно станет строже. Яру так казалось. Поэтому к двери — той самой, с орлом! — он подходил, изрядно робея. И Кречет тоже притих, опять помрачнел.

Этна Кетта покосилась на них, насмешливо покачала головой и негромко стукнула кольцом, тут же приоткрыв дверь.

— Нехо, мальчики проснулись.

— Спасибо, этна, — отозвался Аилис. — Входите!