Делай, что должно. Легенды не умирают
Шрифт:
И многие пострадавшие в последних боях долечивались именно здесь, под его чутким присмотром. Эфар открылся для жителей равнин, распахнул свои объятья, щедро делясь знаниями и чистым горным воздухом.
Улыбка сменилась на хищную усмешку: много равнинных целителей побывало в стенах Ривеньярской высшей школы целительства. Только мало кто признавал методы преподавания и работы с силами Стихий, которым здесь обучали. Фыркали и на первых порах считали не то шарлатанством,
Они тоже расходились, кто на свои привычные земли, кто — путешествовать по свету. Теперь не одни ветра Эллаэ летали, где им вздумается: удэши, поглядев на нэх, снимались с мест и шли вперед, открывая для себя новое. Корни, конечно, помнили — это же удэши. Но они все больше и больше проникались людским, отделяя себя от Стихий.
Хорошо это было или плохо, Яр не знал. Но ему нравился этот новый мир.
Нравились Крылатые — нэх, заключавшие союзы со старшими детьми Стихий. Теперь-то было понятно, что с ними: так Стихии отмечали того из магов, у кого внутренняя суть обретала особую свободу, делающую их притягательными для удэши. И ведь, что интересней всего, это были не только огненные: ох и наделал переполоху водник, после посвящения вынырнув из моря на крылатом дельфине… На него, кажется, какая-то из удэши уже глаз положила.
Яр негромко рассмеялся, вспомнив результаты таких союзов. Осенью обещали нагрянуть братья-Вороны со своими семьями, погостить в Ривеньяре подольше, как минимум всю зиму и весну до Малой медовой ярмарки. Их дети оказались погодками и, по забавному стечению обстоятельств, ровесниками младшим детям самого нехо. Сыну Белого и Керсы как раз на днях должно было исполниться пять, а дочери Эллаэ и Кречета — четыре. Яр только задумчиво щурился, но старался пока ничего не загадывать. Ниида и Кэльх еще слишком малы, как и Мино с Чезарой. Они и увидят друг друга-то впервые только осенью.
Закончив с уборкой кабинета, он вышел в коридор, плотно прикрыв дверь. Никто сюда не зайдет без ведома нехо, это просто было знаком: его нет на месте.
Ладони ветра коснулись, когда Яр ступил во двор. Чуть сжали, говоря, что сейчас подхватят, нужно срочно лететь куда-то. Он успел испугаться: что, с кем случилось? У него же даже сумки лекарской с собой нет! Но ветер свистел скорее взбудораженно и весело, чем тревожно, и Яр немного успокоился, позволив
Они опустили его у Ока Удэши — одного взгляда хватило, чтобы понять, где находится. И удивиться, увидев, кто еще стоит на зеленой даже в конце лета траве. Нехо Аилис приветливо улыбнулся и кивнул, Амарис, мявшийся подле отца, просиял при виде Яра, Кречет, который тут вообще непонятно откуда взялся, поманил ближе.
Тревога все равно не оставила, и первое, о чем он спросил:
— Все здоровы? Что случилось?
Кречет клекочуще рассмеялся, обнимая побратима.
— Целитель всегда целитель, да, Яри?
Аэньяр только руками развел, что поделать-то, если дар такой?
— Смотри, — развернул его Кречет, и Яр изумленно заморгал.
Озеро казалось зеркалом, в котором отражалась смущенная Ниилиль, стоящая на берегу. Одетая в туман и искрящийся хрусталь, как показалось Яру, она будто из Стихии только вышла: нежная, чистая, невинная. И Янтор, шагнувший на тот же берег, выглядел совсем молодо. Горский юноша в белом, робеющий в самый важный в его жизни день. Понимание расцвело цветком, наполнив молодого нехо искренней радостью: наконец-то! Хотя видеть Янтора таким — безусым юнцом — было воистину странно. Древний могучий удэши выглядел сейчас даже моложе Амариса.
Нехо Аилис запел торжественный речитатив, встав напротив удэши. Кому, как не ему, владетелю Эфара, было сочетать этих двоих браком? Разве что… Яр украдкой оглянулся и заметил чуть в стороне могучую фигуру Акмал, с улыбкой глядящую на происходящее.
Все правильно. Сейчас Яр как никогда понимал Янтора, понимал, что и почему он делает. Удэши чужды людские традиции, но Отец Ветров не мог пренебречь ими. И потому наверняка потом будет праздник на весь Эфар, праздник, где никто не останется в стороне. И будут петь ветра и звенеть ручьи, довольно гудеть камни и весело трещать многочисленные костры. Но самое сокровенное — только для своих. Для тех, кто вообще сделал эту свадьбу возможной, сберег и разбудил Родничка.
Как и на его собственной свадьбе, обручья в дар молодоженам преподнесла Акмал. Они не были из металла или камня: две живые веточки искрянки обвили запястья и на руках удэши не смотрелись чуждо. Яр был уверен: они останутся такими до конца времен.
— Айэ, Эфар, — улыбнулся нехо Аилис. — Сегодня в эти земли вернулось счастье.
— Айэ! — подхваченный голосами Яра, Кречета и Амариса, взлетел в небо радостный клич, и ветра разнесли его во все концы благословенной Стихиями земли.