Делай что должно
Шрифт:
– Ну-ка, стой!
– буркнул он, сделав суровое лицо.
– Ты чего это вырядился?
– А?
– удивился паренек.
– Где вырядился?
– Он с деланным удивлением оглядел себя.
– Ты о чем, господин тысячник?
– Краем глаза он поймал взгляд Ольги, присевшей на корточки у ног могучего гнедого жеребца и ощупывающей ему бабки, и, подбоченившись, гордо выпятил грудь. Старый тысячник со вздохом покачал головой.
– Темка, себя не жалко, так коня своего пожалей. Ты на себя столько железа напялил, будто на войну собрался. С кем ты драться навострился?
– Так на всякий случай, господин Телевар, - потупился Теомир, украдкой поглядывая на Ольгу. Впрочем, та уже утратила к нему интерес, тщательно исследуя конское сухожилие.
– Вдруг да нападет кто… Мы же не просто на торжище едем, а с заданием! Вдруг да проведает кто?
Телевар не удержался и громко фыркнул.
– Коли проведают, - отечески положил он руку парню на плечо, - так твоя броня тебя не спасет, да и меч не много поможет. Коль в лазутчиков играть начал, готовься к отравленной стреле из кустов да волчьей яме посреди дороги.
– Теомир невольно сглотнул.
– Кольчуга да копье в сече хороши, а тебе без надобности. Разоблачайся давай, ты мне бодрым нужен, а не умаявшимся в доску.
– Но дядя Телевар!
– у обиженного Теомира вытянулось лицо.
– Как же…
– Тихо!
– оборвал его тысячник.
– Приказываю: кольчугу и остальное снять и в обоз. Оставишь себе кинжал… да перевесь его на пояс, по-человечески… остальное в телегу. Смотри, проверю, прежде чем двинемся.
– Сделаю, господин тысячник, - понуро кивнул Теомир и нехотя поплелся в сторону обоза. Несмотря на разочарованный вид, Телевару почудилось, что он даже раз такому исходу. Однако, проходя мимо Ольги, парень снова поймал ее взгляд и тут же выкатил грудь колесом, чуть ли не чеканя шаг. Травница прыснула, глядя ему вслед, но тут же вскочила на ноги и подбежала к Телевару.
– Можно, дядя Телевар?
– в мелодичном голосе проскальзывала неуверенность.
– Чего тебе, егоза?
– улыбнулся ей тот.
– С конем что неладно?
– Да, - потупилась лекарка.
– Помнишь, седмицу назад он копытом себя по ноге стукнул? Он тогда еще хромал сильно…
– Было дело, - задумчиво согласился тысячник.
– И что? Не зажило?
– Да нет, зажило… почти, - голос девушки стал озабоченным.
– Но в одном месте на сухожилии болезненное место осталось. Маленькое, не больше ногтя, но как нажмешь - вздрагивает. Может, не стоит его брать? Еще разбередит в дороге.
Нахмурившись, Телевар подошел к коню и, кряхтя, уселся на корточки.
– Где?
– коротко спросил он. Девушка молча ткнула пальцем. Воевода осторожно прощупал ногу вокруг больного места, не обращая внимания на всхрапывания животного.
– Ну-ка, проведи его по кругу.
– С минуту он молча наблюдал за конем, озабоченно покусывая седеющий ус.
– Да, нехорошо. Как это я вчера проглядел - ума не приложу. Придется оставить. Умница ты у нас, Оленька, молодец.
– Травница зарделась от похвалы.
– Слушай, будь ласка,
Обоз двинулся с места только к полудню. Солнце палило немилосердно, и Всадники замотали себе головы импровизированными тюрбанами из запасных рубашек, смоченными водой из ручья. Телеги повизгивали плохо смазанными осями, слепни и прочая мошкара вились столбом. Впрочем, особо кровопийцы не досаждали - Ольга под бдительным руководством матери опрыскала коней и телеги каким-то пахучим настоем. Изредка легкий ветерок на мгновение относил травяной запах в сторону, и тогда мухи со звоном пикировали на крупы животных, но тут же, разочарованно зудя, отлетали в сторону.
Дорога вилась по крутому берегу, вскоре заслонившему стоянку. Справа неспешно текла мелкая здесь Ручейница, дробя на своих волнах мириады солнечных бликов. Ветер слегка теребил бледно-зеленую осоку, кое-где торчащую из воды, прозрачные перевивающиеся струи бугрили поверхность реки на многочисленных перекатах, разбиваясь о крупный галечник и застрявшие на отмелях еще с весеннего разлива коряги. Впрочем, река быстро отклонилась к югу, и вокруг распростерлась степь. Где-то вдалеке тарахтел коростель. По ковыльному ковру пробегали седые волны, в бледно-голубой небесной бездне жаворонок выводил свою песенку. Одуряюще стрекотали тысячи кузнечиков.
Ольга отказалась от места в телеге, и сейчас по-мужски сидела в седле, мерно раскачиваясь в такт неспешной трусце кобылы. Теомир гарцевал вокруг обоза, то обгоняя его на полсотни шагов, то галопом проносясь в хвост, озабоченно вглядываясь в коней, по двое привязанных к телегам, то привставая в стременах, напряженно рассматривая редкий кустарник вдоль обочины. Он морщил лоб, что-то бормотал себе под нос, чесал в затылке и украдкой бросал взгляды на девушку. Скоро Телевар не выдержал и рявкнул:
– Теомир!
– от неожиданности паренек вздрогнул и натянул удила.
– Чего как ошпаренный взад-вперед носишься? Шило в заднице сидит али коня не жалко? Ну-ка, утихомирься. Через десяток верст привал сделаем, там хоть на голове стой, а сейчас - тпру!
– Да, господин Телевар, - потупился Теомир.
– Я только думал…
– Мал еще - думать!
– безапелляционно заявил тысячник.
– А ну - геть!
Теомир нехотя повернул коня, пристраиваясь к обозу сбоку и спиной ощущая ехидные ухмылки обозников. Ольга сочувственно посмотрела на него и слегка придержала кобылу, давая Теомиру нагнать себя. Некоторое время они в молчании ехали бок о бок.
– Слушай, Тёмка, а ты был в городе раньше?
– наконец поинтересовалась девушка, поправляя ткань на голове.
– Я вот впервые еду. Говорят, там народу ужас сколько, пешему не протолкнуться, а на коне и подавно…
– Э, да что там пешему!
– важно кивнул Теомир в ответ.
– Там даже кошки от давки задыхаются, а коли не задохнутся, так ногами раздавят. Сам видел.
– Что, так прямо и раздавят?
– округлила глаза травница.
– А как же мыши?
– Что - мыши?
– удивился Теомир.
– Про мышей я не знаю, они же маленькие. Шмыг - и нету.