Делай Деньги
Шрифт:
— Но у меня уже есть доллар! Э, ведь так? — добавил Пруст.
— Да, отлично! Так почему не пойти на улицу и не потратить его прямо сейчас? Давайте, я хочу посмотреть, как это сработает.
— Это как марки, Мистер Липовиг? — сказал Пруст, пытаясь уцепиться за что-то понятное ему. — Люди мне иногда платят марками, у меня много заказов по почте…
— Да! Да! Именно! Думай о нем как о большой марке. Слушай, я тебе вот что скажу, сделаю предварительное предложение. Потрать этот доллар, и я дам еще один чек в доллар, так что у тебя все равно будет доллар. Так что ты теряешь?
— Ну, просто если это как бы одна из первых банкнот… ну, мой
— Оно и сейчас стоит денег? — взвыл Мойст. Вот в чем была проблема с медлительными людьми. Каждый раз ставило его в глупое положение. Медлительным людям нужно время, чтобы вас догнать, зато когда им это удается, они сразу вас переезжают.
— Да, но, видите ли, — и тут продавец состроил то, что он, вероятно, считал хитрой улыбкой, но фактически же это делало его похожим на мистера Непоседу, наполовину прожевавшего ириску, — вы хитрите с этими марками, мистер Липовиг, постоянно новые выпускаете. Моя бабушка говорит, что если правда то, что у человека в крови хватит сделать гвоздь, то у вас в шее меди хватит на дверную ручку, без обид, у моей бабули что на уме, то и на языке… [6]
6
прим. пер. «медь» — «brass» означает еще и «наглость, низость».
— Я же сделал так, что почта приходит вовремя, разве нет?
— О, да, Бабуля говорит, что вы хоть и скользкий тип, но дела налаживаете хорошо, тут сомнений нет…
— Точно! Давай тогда потратим чертов доллар, хорошо?
У меня что, есть какая-то двойственная волшебная сила, изумился он, благодаря которой старушки видят меня насквозь, но им нравится то, что они видят?
Итак, мистер Пруст решил рискнуть потратить свой доллар в соседней лавке на унцию трубочного табака „Веселый Моряк“, немного мяты и копию „Что Новенького?“ И мистер „Ловкий“ Поулфорт, как только ему все объяснили, принял доллар и отнес его через дорогу мяснику мистеру Извозчику, который после долгих тщательных разъяснений осторожно принял банкноту в плату за несколько сосисок, и еще дал Мойсту косточку „для вашего песика“. Очень было похоже, что мистер Непоседа впервые увидел настоящую кость. Он настороженно ходил вокруг нее кругами и ждал, что та запищит.
Улица Десятого Яйца была улицей мелких торговцев, которые продавали маленькие вещи в маленьких количествах за маленькие суммы с маленьким доходом. На такой улице приходилось быть мелочным. Здесь не место для больших идей. Приходилось смотреть на детали. Эти люди видели куда больше фартингов, чем долларов.
Некоторые лавочники уже задвигали ставни и закрывались на день. Притянутые Анк-Морпорским инстинктом на что-то интересненькое, торговцы стекались посмотреть, что происходит. Они все друг друга знали. Они все друг с другом вели дела. И все знали Мойста фон Липовига, человека в золотом костюме. Банкноты изучались с большим вниманием и серьезными обсуждениями.
— Прямо как долговая расписка или вексель, вообще-то.
— Ну хорошо, но если, допустим, тебе нужны деньги?
— Так, поправь меня, если ошибаюсь, долговая расписка что, не деньги?
— Ну ладно, а кто их тебе одалживает?
— Э… Джек вот, потому что… Нет, стойте… Это и есть деньги, так?
Мойст
— Так как думаете, пройдут такие деньги? — спросил он во временном затишье.
Согласованное мнение выражало, что да, могут, но им бы надо выглядеть „пошикарнее“, по словам Ловкого Поулфорта: „Знаете, больше причудливых букв и всего такого“.
Мойст согласился и раздал всем по банкноте в качестве сувенира. Оно того стоило.
— А если вдруг дело сорвется, как переспевший уахуни, — сказал мистер Пруст, — то у вас ведь все равно есть золото, так? В погребе заперто?
— Да, золото обязательно должно быть, — присоединился мистер Извозчик.
Последовало общее бормотание согласия, и воодушевление Мойста резко упало.
— Но я думал, мы все согласились, что золото вам не нужно? — вообще-то, они не соглашались, но попробовать стоило.
— Ах, да, но оно должно быть где-нибудь, — заметил мистер Извозчик.
— Это делает банки достойными доверия, — сказал мистер Поулфорт таким тоном сокрушительной уверенности, которая была отличительным признаком самого знающего из созданий — Человека В Пабе.
— Но я думал, вы поняли, — сказал Мойст. — Вам не нужно золото!
— Все верно, сэр, все верно, — мягко сказал Поулфорт. — Пока оно там есть.
— Э, а вы случаем не знаете, зачем ему там быть? — спросил Мойст.
— Делает банки достойными доверия, — сказал Поулфорт, основываясь на убеждении, что истина усваивается благодаря повторению. И, судя по кивкам отовсюду, таково было мнение Улицы Десятого Яйца. Пока золото где-то было, банки были достойными доверия и все было нормально. Мойст от такой веры чувствовал себя униженным. Если золото где-то есть, точно также цапли перестанут есть лягушек. На самом же деле никакая сила не могла заставить банк быть достойным доверия, если он не хотел таким быть.
Но все равно, даже так, неплохое начало для первого дня. С этим можно работать.
Начался дождь, не проливной, но один из таких добротных дождей, в которых почти можно обойтись без зонта. Никакие кебы по Улице Десятого Яйца не ездили, но один стоял у обочины на Проигрышной Улице, с лошадью, склонившейся в упряжи, кучером, ссутулившемся в пальто и фонарями, мерцающими в сумраке. Поскольку дождь переходил в капательно-промокательную стадию, то вид кеба для промокших ног был в самый раз.
Мойст поторопился к нему, забрался внутрь, и голос во мраке произнес:
— Добрый вечер, мистер Липовиг. Как приятно с вами наконец-то встретиться. Я Пупси. Уверена, мы станем друзьями…
— А знаешь, это было здорово, — произнес Сержант Стражи Колон, когда фигура Мойста фон Липовига скрылась за углом, продолжая набирать скорость. — Он вылетел прямо через окно кеба, не задев края, наскочил на того подкрадывающегося парня, я еще подумал, очень хорошо прокатился, когда приземлялся, и все это время не выпускал собаку. Не удивлюсь, что он раньше уже такое делал. Но, тем не менее, в целом я должен его упрекнуть.