Делай, как я!
Шрифт:
– Никто не знает. Бывает.
Что верно, то верно.
– Так кто-нибудь из вас видел Чучи? Кто-нибудь знает, где он?
– Можно заглянуть в его клуб, – сказал Рональд.
Мы все знали точно, что там его нет.
Я положила на стол визитку.
– Если что-нибудь придет в голову.
Рональд улыбнулся.
– Мне уже кое-что пришло в голову.
Угу.
– Этот Рональд – слизняк, – сказала Лула, когда мы сели в машину. – Смотрел на тебя так, будто ты ленч.
Я невольно вздрогнула и поехала прочь. Может, моя мама и Морелли правы, мне надо поискать другую работу. Или вообще
– Может, и ничего, – заметила я, – мне нравятся паровые экскаваторы.
– Ну, еще бы, – заметила Лула. – Ты это о чем?
– Детские книжки. Помнишь книжку про паровой экскаватор?
– Когда я была маленькой, у меня никаких книжек не было, – призналась Лула.
Я пересекла Брод-стрит и поехала назад в Бург. Мне хотелось поговорить с Анжелой Маргуччи и хотя бы взглянуть на дом Эдди. Как правило, в поисках сбежавших мне помогали их родственники и друзья. В случае с Эдди на это не приходилось рассчитывать. У них мозги были устроены по-другому.
Я остановилась перед домом Анжелы и сказала Бобу, что вернусь через минуту. Мы с Лулой прошли всего лишь полпути до дома, как Боб принялся лаять в машине. Он не любил, когда его оставляли одного. И он знал, что насчет минуты я наврала.
– Надо же, как громко он гавкает, – заметила Лула. – У меня уже голова трещит.
Анжела высунула голову из дверей.
– Кто тут так шумит?
– Это Боб, – объяснила Лула. – Ему не нравится, когда его оставляют в машине.
Анжела просияла.
– Собака! Какая прелесть. Я обожаю собак.
Лула открыла дверь машины, и Боб вырвался на волю. Он стремглав кинулся к Анжеле, поставил лапы ей на грудь, сбил с ног.
– Вы ничего не сломали? – спросила Лула, поднимая сидящую на земле Анжелу.
– Не думаю, – ответила она. – У меня в груди стабилизатор ритма, а также стальные и тефлоновые тазобедренные и коленные суставы. Единственное, чего мне следует бояться, так это молнии и чтоб меня не сунули в микроволновку.
Размышления об Анжеле и микроволновой печи напомнили мне о Гензеле и Гретель, которым грозил такой же кошмар. Еще я задумалась о ненадежности хлебных крошек для обозначения пути назад. В результате я додумалась до того, что мое положение еще хуже, чем у Гензеля и Гретель, поскольку Эдди не оставил мне даже хлебных крошек.
– Полагаю, вы не видели Эдди? – спросила я у Анжелы. – Он ведь не возвращался домой? И не звонил, не просил полить его цветы?
– Нет. Ни звука от Эдди. Наверное, он единственный в Бурге, кто мне сегодня не звонил. Мой телефон раскалился от звонков. Все хотят узнать что-нибудь о бедной Лоретте.
– У Эдди часто бывают гости?
– Иногда заходят мужчины. Зигги Гарви и Бенни Колуччи. И пара других.
– А у кого из них белый «Кадиллак»?
– Эдди ездит на белом «Кадиллаке». Его машина сломалась, вот он и взял «Кадиллак» у кого-то взаймы. Не знаю, у кого. Он оставляет его в переулке за гаражом.
– Лоретта Риччи часто заходила?
– Насколько мне известно, это было в первый раз. Лоретта
– Вы видели, как Лоретта уезжала?
– Как уезжала, не видела, но заметила, что машины больше нет. Она пробыла в доме примерно час.
– А как насчет выстрелов? – спросила Лула. – Вы не слышали, как в нее стреляли? Может, она кричала?
– Я никаких криков не слышала, – ответила Анжела. – Видите ли, моя мать глуха, как фонарный столб. Когда она включает телевизор, здесь вообще ничего не слышно. А телевизор включен с шести до одиннадцати. Вы не хотите кусочек кофейного торта? Я купила в кондитерской очень хороший, с миндалем.
Я поблагодарила Анжелу за любезное предложение, но объяснила, что мы с Бобом на работе.
Мы вышли от Анжелы и прошли на другую половину дома. Естественно, ходить туда не разрешалось, территория все еще была опоясана желтой лентой, говорящей о незаконченном расследовании. Но полицейских, охраняющих дом или сарай, не замечалось, поэтому я предположила, что они как следует поработали вчера, собрав все улики.
– Раз там до сих пор лента, – заметила Лула, – то, наверное, туда нечего соваться.
– Полиции это не понравится, – согласилась я.
– Ну, вообще-то мы были здесь вчера. Там кругом полно наших отпечатков.
– Ты считаешь, ничего страшного, если мы туда войдем сегодня?
– Ничего страшного, если никто не узнает, – сказала Лула.
– К тому же у меня есть ключ, так что мы и не вламываемся вовсе. – Беда в том, что ключ этот я вроде как стащила.
В качестве охотницы за сбежавшими преступниками я имела право войти в дом подследственного, если у меня имелись основания считать, что он там находится. Если дело повернется скверно, я не сомневалась, что смогу привести достаточно веские доводы. Может, у меня и не хватает опыта и навыков, но наврать я могу с три короба.
– Наверное, стоит посмотреть, действительно ли это ключ от дома Эдди, – предложила Лула. – Просто проверить.
Я только сунула ключ в замочную скважину, как дверь открылась.
– Черт, – изумилась Лула. – Смотри, что вышло. Дверь-то открыта.
Мы ввалились в темную переднюю, и я закрыла и изнутри заперла дверь на ключ.
– Ты стой на стреме, – велела я Луле. – Я не хочу, чтобы нас здесь застала полиция или Эдди.
– Можешь на меня положиться, – заверила меня Лула. – Тут я большой специалист.
Я начала с кухни, заглянула во все ящики и полки, просмотрела бумаги на буфете. Я шла по стопам Гензеля и Гретель, искала хлебные крошки, чтобы знать, в какую сторону двигаться. Я надеялась наткнуться на номер телефона, накорябанный на салфетке, или карту с яркой оранжевой стрелой, указывающей на местный мотель. Нашла же я только самые обычные кухонные предметы. У Эдди имелись ножи и вилки, глубокие и мелкие тарелки, купленные еще миссис Дечуч. Грязной посуды нигде не видно. Все убрано в буфет. Кое-какая еда в холодильнике. Гораздо больше, чем у меня. Маленький пакет молока, грудка индейки, яйца, пачка масла и всякие приправы.