Делай все наоборот
Шрифт:
– Ха-ха! – сказала Мариша. – Ты вынул, а я вставила.
Определенно она приобретала вкус ко лжи, с каждым разом у нее получалось все лучше и лучше. Блеф удался на славу. Пятясь задом, она даже сама поверила в то, что у нее в руках смертельно опасная штука, тем более опасная, что находится у человека, плохо представляющего, как с ней обращаться.
Пятясь таким образом, она неожиданно ощутила спиной подающуюся поверхность.
– Что за пенки? – удивилась Мариша, испугаться больше, чем она уже была напугана, у нее не получилось.
Отступать некуда, поэтому она продолжала свой путь. Оказалось, что стена вовсе не ведет в неизвестное
Двери существенно помогли Марише, но они же, едва она очутилась за ними, превратились в изрядный недостаток. Верней, с ними все было в порядке, просто их конструкция предусматривала свободный вход и выход с обеих сторон, а значит, теперь любой мог ворваться к Марише, пользуясь тем, что двери были сделаны из стали и отличались редкой непроницаемостью как для пуль, так и для визуального контроля.
– Они там могут делать все, что угодно, а я об этом узнаю последней, – недовольно сказала Мариша.
Она поспешно огляделась вокруг себя, чтобы хоть примерно представлять, куда ее занесла судьба. Вокруг громоздились полки с красивой никелированной посудой, украшенной позолоченными ручками и снабженной таймерами для правильной варки, при виде которых Маришу, как противницу всяких излишеств, затошнило. Кухня, в которой она оказалась, была оборудована по последнему слову техники. Везде, куда падал взгляд, стояли дорогие сервизы и еще более дорогая техника. Одних агрегатов, сильно напоминающих посудомоечные машины в том виде, к которому привыкла Мариша, здесь насчитывалось не менее трех штук. Так как Мариша неплохо соображала, то ей довольно быстро стало ясно, что даже помешанной на ведении домашнего хозяйства женщине не придет в голову заводить сразу три однотипные машины. Две остальные должны были нести какие-то иные функции, но какие, Мариша не могла догадаться.
В центре кухни стояла огромная плита, которой самое место было в городском кафе, а не в кухне баптиста, проповедующего умеренность и воздержание. На ней не было конфорок, вся ее поверхность представляла сплошную раскаленную сковороду. На ней и сейчас стояло несколько кастрюль, в которых соблазнительно булькали и аппетитно пахли различные варева. На полках, помимо кастрюль, стояла еще масса сыпучих и жидких продуктов, упакованных в красочно расписанные жестянки, деревянные бочонки и стеклянные банки различных цветов и конфигураций. Но хитом сезона были торты.
Они громоздились повсеместно, где только обнаруживалось свободное пространство, пригодное для этого. Не стоит из этого заключать, что тортов было так уж много. Нет, просто свободного места в кухне было маловато, поэтому торты, тортики и пирожные пристраивались кто где мог. Они стояли за прозрачными стенками навесных шкафчиков, лежали на противнях и фарфоровых блюдах, на стиральной машине и холодильнике. Все торты были удивительно привлекательны и соблазнительны, они так и манили отведать
Только она успела занять оборонительную позицию, как в дверь вломились ее недоброжелатели. Впрочем, надо отдать им должное, вломились не все вместе. Первыми они пустили Майну. Это было просто некрасиво с их стороны, потому что никогда в жизни Мариша не стала бы стрелять в собаку. Максимум, на что она была способна, – это дать озверевшей и клацающей возле ее бесценных икр псине хорошего пинка.
Но для того, чтобы приступить к действию, надо было добраться до собаки раньше, чем она доберется до ее ног. Это Мариша усвоила еще с детства, когда ее отвозили летом на дачу, где водилось множество подобных животных. Мариша резво запрыгнула на шаткий столик, на котором скопилось изрядное количество жирных пирожных, и принялась метать их в собаку. Ощутимого результата это не приносило до тех пор, пока Майна, ловко уворачивающаяся до этого от всех снарядов, не проглотила один из них. После этого она перестала уворачиваться, а, наоборот, стала жадно глотать все, что кидала ей Мариша. Но эта идиллия не могла продолжаться вечно. Видя, с каким проворством поглощает пирожные собака, Мариша начала всерьез тревожиться, что они закончатся быстрей, чем Майна насытится. Что же делать тогда?
Кидая пирожные по одному, Мариша начала с лихорадочной поспешностью шарить по полкам, ища что-нибудь взрывоопасное. Единственной добычей стала баночка горчицы.
– Не уверена, что подействует, – сосредоточенно вытряхивая густую массу на одно из трех последних пирожных, бормотала Мариша, но, так как собака уже жадно раскрыла пасть, демонстрируя свою готовность к продолжению банкета, Мариша метнула миниатюрную бомбочку вперед.
Майна проглотила подачку и жадно облизалась. На очереди у Мариши был соус для гурманов. Она вылила его, почти целиком покрыв пирожное, но собака проглотила и снова требовательно подняла голову.
– Ну и ну, – поразилась Мариша. – Чем тебя хозяева кормят?
Напоследок она припасла маленькую, к тому же полную лишь наполовину баночку соуса «Чили». Но так как Майна начала недвусмысленно скалить зубы, Мариша бросила ей последнюю корзиночку, начиненную огненной смесью. Она оказала долгожданный эффект, Майна взвыла, как паровоз, и заметалась по кухне в поисках воды, сбивая по пути все, что не падало само. Мариша была, в сущности, доброй девочкой и не любила мучить животных, даже таких свирепых и негостеприимных, как Майна. Поэтому Мариша поискала глазами, чем бы уменьшить страдания собаки, кастрюль тут было множество, и, недолго думая, Мариша выплеснула на резвящуюся собаку целую кастрюлю вишневого компота, который остывал на окне.
Вместо изъявлений благодарности Майна взвыла еще громче.
– Видимо, компот недостаточно остыл, – глубокомысленно заметила Мариша и, чтобы исправить положение, метнула несколько порций до этого благополучно застывающего мороженого, которое сделало Майну вдвойне привлекательной, хотя она и без него производила глубокое впечатление своими вишневыми разводами, украсившими ее пышную шкуру, и ягодками, застрявшими у нее в усах и бороде. Решив, что для своих хозяев она сделала уже достаточно, Майна выскочила прочь.