Делира. Рабыня для воина
Шрифт:
Разрозненные туманные образы не давали покоя всю ночь и только под утро сложились в единую картину.
Я стояла в голубом подвенечном платье у алтаря. Вуаль скрывала обзор, но я знала, что нахожусь в храме Покровителей в замке отца. Мне хотелось поднять ткань, увидеть все своими глазами, посмотреть на того, кто черной тенью стоял рядом со мной. Но как в любом сне, тело оставалось неподвижно, руки висели плетьми вдоль тела. Пришлось ждать пока храмовник завершит свои заунывные молитвы, только потом вуаль исчезла. Если бы могла, я бы вскрикнула. Потому что ожидала увидеть кого угодно, только не Пса, верного прихвостня Кевара. Его
Пса боялись все. Он, словно тень, всегда следовал за господином, руководил его личной охраной, объезжал земли, собирая налоги, иногда фактически замещал Кевара. О нем говорили всякое. Псом восхищались как умелым воином, которому нет равных в бою, но одновременно ненавидели за собачью преданность Кевару. Отсюда и взялась кличка, которую, впрочем, никто не рисковал упоминать при самом айкаре.
В последние годы он немного отдалился от нынешнего наместника, но только потому, что заменил павшего в бою воеводу и возглавил войско нашего довената в военном походе на западные племена тувоков, повадившихся нападать на окраины Верстана.
И вот Пес стоит рядом со мной. Когда он вернулся? Неужели война закончилась?
Но не успела я об этом подумать, как провидение преподнесло еще один сюрприз. Мой жених скинул капюшон. Такой знакомый блеск черных глаз, кривоватая усмешка…
— Нет…
Что-то кольнуло в груди, перехватило дыхание, даже в своем сне я начала задыхаться, сраженная догадкой. Все встало на свои места. И его появление в Номаду, и молчание, и этот шайтов обряд с ошейником.
Видение продолжилось, я по-прежнему не принадлежала себе, поэтому покорно вложила свою ладонь в руку Ритара, повторила клятвы верности за хранителем, дала связать нас нерушимыми узами. А объявил нас мужем и женой Кевар. Ах, как трогательно, дядюшка! Племянница нашлась, и ты решил выдать ее замуж за самого надежного человека во всем Верстане. От такого точно не убежишь и не спрячешься.
Кевар, облаченный в парадное одеяние, что-то радостно вещал, а после объявил о свадебном подарке.
Нас с Ритаром пригласили во двор, а там, закованную в цепи, вели упирающуюся Лиру. Гордую флейру, рожденную чтобы свободно парить в небесах, тащили на цепи, как дворнягу, грозили копьями, чтобы не вздумала никого клюнуть.
Я в гневе обернулась к дяде.
— Это и есть твой подарок?! Издеваться на моей свадьбе над моим же флейром?!
Опасный огонек зажегся в холодных стальных глазах дяди. Не-ет, это было только начало.
— Ну что ты, дорогая моя племянница, — растекся патокой его голос. И вроде бы должен успокаивать, но создалось ощущение, что я увязаю в сладкой жиже, тону и не могу выбраться. — Мой подарок лучше. Я дарю твоей пташке свободу. — И взмахом руки приказал охране отпустить цепи.
— Лира, нет!
Я знала, что будет дальше… и не могла ничего сделать.
Лира взбесилась. Отряхнула цепи, одним взмахом крыла раскидала всю охрану, заклекотала, встав на задние лапы, угрожающе щелкая клювом. Кто бросил копье, я не видела, оно летело уверенно, точно в сердце.
Предсмертный крик разнесся над площадью. Я успела увидеть, как падает на землю моя половинка, обернулась к Ритару, читая в его глазах непонимание. Резкая боль
— Дели…
Рядом доносились наигранные причитания Кевара, но я видела только лицо предателя, которого успела полюбить, и слышала его молящий шепот:
— Дели, Дел, не уходи… Дели, проснись!
Рывок, глоток воздуха, словно вынырнула из-под толщи воды. Я в крепких объятиях мужчины, из-за которого мне суждено умереть. Он прижимает меня к своей груди, укачивая, как ребенка, и бормочет:
— Все хорошо, успокойся, это просто кошмар. Ты в безопасности. Тише, все хорошо…
Я заплакала.
Прижималась теснее, цеплялась за его рубашку, как за свою последнюю надежду. Не рыдала, нет, просто оплакивала свои надежды на лучший исход, свои чувства к этому мужчине. Несправедливость того, что я узнала его только сейчас, и что он именно тот, кем является. Сейчас я так отчаянно желала, чтобы он оказался простым воином, кочевником, да хоть рабовладельцем, шайт его задери! Но не правой рукой моего заклятого врага. Никогда в жизни я так сильно не хотела, чтобы мои видения не сбывались. Пусть это лишь вариант будущего, и есть призрачный шанс его изменить… Однако мой дар никогда не давал осечек. Да и как можно уговорить Пса предать хозяина? Скорее он меня убьет своей рукой, чем нарушит клятву, данную Кевару.
«Ненавижу, ненавижу!» — молча вопила душа, пока руки обнимали мужчину, завладевшего моим сердцем.
В один миг я потеряла все ориентиры, и нужно было отдышаться, найти опору в захватившем круговороте, и этой опорой стал, как ни странно, Ритар. Я позволила ему утешать меня, позволила себе насладиться его близостью, вдохнуть присущий только ему запах, разделить последние мгновения рядом, в иллюзии доверия, потому что потом ничего из этого уже не будет. Он не поверит, а проверять станет слишком поздно. Мне нужно было прийти в себя, набраться сил, найти дно, чтобы оттолкнуться и выплыть. Хотя бы попытаться.
Еще тихонько всхлипывала, мысленно отсчитывая минуты до конца, когда наемник первым нарушил молчание.
— Что тебе снилось? Ты плакала во сне, — широкая ладонь продолжила свой путь по моим волосам.
Так хотелось промолчать, оставить все как есть, но у меня больше не было на это времени. До Верстана осталось не так много, я должна хотя бы попробовать…
С тяжелым вздохом заставила себя оторваться от надежной груди.
— Это был не сон, Ритар. Видение.
Я встала с его колен, хмуро оглядываясь в предрассветных сумерках. Пора было завтракать и выдвигаться, хотя я бы с удовольствием поселилась прямо здесь. Или у греян. Может, Покровители так намекают, что нужно вернуться? Только Лиру ведь одну не брошу.
— Видение? — напрягся воин, тоже поднимаясь на ноги. — И что в нем?
Что в нем… Будто это так легко произнести. Попыталась выговорить страшные слова, но сознание, похоже, даже признавать отказывалось вариант развития событий с моей гибелью. Язык онемел, из открытого рта не донеслось ни звука. Словно, если не произносить чего-то вслух, то этого не произойдет. Может, действительно так?
И я смалодушничала. Дала себе отсрочку.
— Давай сначала поедим и будем собираться.
Обернулась к айкару. Тот с тревогой смотрел на меня, чувствовал, что что-то изменилось, но пока не понимал с какой стороны ждать подвох. Хмурая складка пролегла между бровей, взгляд испытующе скользил по лицу, ища хоть какой-то намек, но не находил.