Дело Аляски Сандерс
Шрифт:
– Донна, ты что! – смутился муж.
– Ох, Робби, бедняга, какой же ты старомодный!
– Значит, Уолтер?.. – спросил я.
– Уолтер был лишь мимолетным увлечением. Наверное, Аляска еще не определилась. Во всяком случае, ничего серьезного между ними не было. Не случись той истории с ее банковским счетом, которая привела к этому чертову ограблению, она бы никогда не уехала с ним в Маунт-Плезант.
В тот вечер, вернувшись в Маунт-Плезант, мы с Гэхаловудом отправились поужинать в “Нэшнл энфем”. Просидели там довольно долго, пили пиво. Летними субботними вечерами в баре играла живая музыка, атмосфера
– Вам надо было сходить к моим родителям, – с сожалением сказала Лорен.
Гэхаловуд приглашение Донованов отклонил, и был прав.
– Расследование еще не закончено, – объяснил он. – Я бы не хотел, чтобы слишком близкие отношения с Эриком подорвали доверие к нашей работе.
– Понимаю, – сказала Лорен. – Счастье еще, что ваш напарник Маркус не состоит в любовной связи с сестрой бывшего преступника.
Гэхаловуд расхохотался. Смеялся он редко. Меня порадовало, что он так расслабился. Музыканты заиграли старую фанковую мелодию, Патрисия взяла Гэхаловуда за руку и потащила на танцпол. Я остался с Лорен, она повисла у меня на шее и поцеловала. Потом лицо ее вдруг посерьезнело.
– Как ты? – спросил я.
– Неплохо. Так странно видеть Эрика у родителей. Никто не понимает, как себя вести, и я первая. Патрисия меня предупреждала, что это может быть тяжело… Я завтра хочу свозить Эрика на пляж в Кеннебанке. По-моему, нам там будет хорошо.
– Отличная мысль, – одобрил я.
Она посмотрела мне в глаза:
– Маркус, мы скоро закроем это дело, а потом?
– Что потом?
– А потом что будет с нами, с тобой и со мной? У меня никогда не было такого мужчины, как ты, Маркус. Не знаю, как тебя здесь удержать и не дать тебе вернуться в Нью-Йорк.
– Кто тебе сказал, что мне хочется вернуться в Нью-Йорк?
– А что тебе делать в Маунт-Плезант?
Она была права.
Глядя на Лорен, я думал про Эмму, про Хелен, про тетю Аниту и спрашивал себя, что общего у всех этих женщин. И начинал понимать, что они дают мне возможность по-прежнему жить иллюзиями, искать невозможное, то есть мирную, размеренную жизнь. Воображаемую жизнь дяди Сола и его семейства, Гольдманов-из-Балтимора, которых, как я всегда считал, все мучения и подводные камни обходят стороной. А по ту сторону этой иллюзии меня ждал один человек. И человек этот – не Лорен. На днях, после оперы, мне напомнил об этом Гарри. Существовал человек, без которого моя жизнь была неполной. И пока Лорен говорила о нашем с ней будущем, я думал о полученном от Гарри билете на концерт Александры Невилл, который должен был состояться завтра. Я не знал, ехать или нет. Меня раздирало между желанием поправить прошлое и тем конкретным будущим, какое предлагала мне Лорен. Имею я ли право заставлять ее страдать?
Когда мы с Гэхаловудом ушли из “Нэшнл энфем” и направились в гостиницу, был час ночи.
– Надо же, сержант, какие у вас танцы с адвокатом, – сказал я.
– Перестаньте сейчас же, писатель. Ничего чувственного тут не было в помине. Она хотела увести меня подальше от Лорен.
– Подальше от Лорен? Почему?
– Патрисия побеседовала с Эриком насчет Элинор Лоуэлл. Он вел себя странно, явно темнил. Как будто что-то не так.
– Что именно?
– Патрисия не могла сказать ничего конкретного. Говорила, что это интуиция. Когда она стала спрашивать про его старую машину, он начал ерепениться. Утверждает,
– Вас это наводит на какие-то мысли, сержант?
– Не на мысли, на сомнения. Опять сомнения.
Мы с Гэхаловудом ехали в Салем, собирались опросить подруг Элинор Лоуэлл. Сидели молча, погруженные в раздумья, – нас тревожили откровения Патрисии Уайдсмит. Даже она начинала сомневаться в невиновности Эрика.
Глава 31
Сомнения
Салем, штат Массачусетс
Воскресенье, 25 июля 2010 года
Лорен с нами не поехала, повезла Эрика в Кеннебанк, на пляж их детства. Патрисия же условилась с Гэхаловудом, что, пока дети в отлучке, она конфиденциально расспросит Джанет и Марка Донованов об их сыне.
Когда мы пересекли границу Массачусетса, Гэхаловуд спросил:
– О чем задумались, писатель?
– Об Эрике Доноване, сержант.
– Гм… вот и я. Вся эта история сходится к нему. Похоже, он замешан во всем, при этом улик против него больше нет…
– Одно точно: он не покушался на Казински, потому что сидел в тюрьме. За рулем той синей машины был кто-то другой. Эта машина связывает воедино Аляску, Элинор и Казински.
Любовник Элинор Лоуэлл – “мужчина в возрасте, готовый развестись с женой”, – со всей очевидностью был ключевым элементом этого пазла. Мы надеялись, что подруги Элинор дадут нам какие-то дополнительные подсказки насчет него.
– С кого начнем? – спросил Гэхаловуд.
Я достал список, который подготовила для нас мать Элинор и который мы до сих пор внимательно не изучили.
– Можно в том порядке, в каком их записала Мария Лоуэлл, – предложил я. – Первой идет Мелисса Уильямс, подруга детства. Они вместе учились. Потом Тиффани Паулсон, которая познакомилась с Элинор в психиатрической лечебнице, им тогда обеим было шестнадцать лет. Следующая – Брук Риццо, подруга, тоже модель, и…
– Это имя мне кажется знакомым, – перебил меня Гэхаловуд. – А кто остальные?
Я тут же приметил имена подруг Аляски, которые девять дней назад вывели нас на след Элинор Лоуэлл:
– Там Андреа Браун, Стефани Лехэн и Мишель Спитцер, – перечислил я. – Те же имена, что назвала нам Донна Сандерс! Мы этих женщин уже допрашивали, но по поводу Аляски.
– Круг замыкается! – воскликнул Гэхаловуд. – Та же синяя машина, та же группа подружек… Начинаю подозревать, что исчезновение Элинор как-то связано с убийством Аляски.
– Вы хотите сказать, что Элинор не покончила с собой?
– Любовник у них, вероятно, был общий, почему бы не быть общему и убийце? Тут надо серьезно поработать…
Беседы свои мы начали с Мишель Спитцер, она первая заговорила с нами об Элинор.
мишель спитцер:
Конечно, мы все дружили, я же вам говорила. Встречались на разных конкурсах, из нас получилась небольшая банда.
[…]
Завидовали ли мы друг другу? Нет, профессию из этого сделали только Аляска и Элинор. А мы, все прочие, участвовали в конкурсах забавы ради, когда были подростками. В 1998 году это все была уже старая история. Кто в университете учился, кто работал.