Дело Бенсона
Шрифт:
– Вы не могли бы сказать мне, зачем мы идем к мисс Сент-Клер? – робко спросил Маркхэм.
– Могу, – улыбнулся Ванс. – В самом деле я считаю, что вам это лучше знать. Есть несколько моментов, связанных с этой леди, которые нуждаются в освещении. Прежде всего, перчатки и сумочка. Ни мак, ни мандрагора, ни любое снотворное не дадут вам уснуть, пока вы не получите ответ на этот вопрос. Не так ли? Вспомните также рассказ мисс Гофман о' майоре, подслушивающем у двери во время визита какой-то дамы. Я подозреваю, что этой дамой была мисс Сент-Клер, и мне очень любопытно узнать, что произошло в кабинете в тот день и почему она позже снова вернулась в контору. Почему она днем была у Бенсона и пила чай? Какую рать
Маркхэм скептически посмотрел на него.
– Вы надеетесь, что она вам это все расскажет?
– Конечно. С ее преданным рыцарем, сидящим в тюрьме по обвинению в убийстве и чуть ли не признавшимся в этом, ей ничего не остается, как раскрыть свою душу. Но только нам не стоят шуметь. Уверяю вас, что ваша агрессивная полицейская манера устраивать шумные перекрестные допросы здесь не подойдет.
– Каким же образом вы собираетесь выбить у нее информацию?
– С помошью вдохновения, как говорят художники. Вежливо и по-джентльменски.
– Вы знаете, я, пожалуй, помолчу, а роль Сократа предоставлю вам.
– Необычайно умное предложение, – улыбнулся Ванс. Когда мы подошли к дому, Маркхэм позвонил мисс Сент-Клер и сообщил о нашей миссии. Она немедленно согласилась принять нас: как видно, ей не терпелось узнать что-либо о капитане Ликоке.
Она сидела перед нами в маленькой гостиной, выходящей окнами на Гудзон, и слабо улыбалась. Она была бледна, н руки ее слегка дрожали. Она по-прежнему была холодна, хотя круги под глазами говорили о бессонных ночах.
Ванс сразу же приступил к делу. Он говорил легко и непринужденно и это сразу придало нашему визиту неофициальный характер.
– Должен сообщить вам, что капитан Ликок совершил чрезвычайную глупость, сознавшись в убийстве Бенсона. Но нас не удовлетворили его bona fides [58] . Увы! Мы оказались между Сциллой и Харибдой. Мы не можем решить: или капитан Ликок хладнокровный негодяй, или Le Chevalier sans peur et sans reproche [59] . Его рассказ лжив и поверхностен. Он путается в деталях и, что самое интересное, он выключил свет выключателем, которого в природе не существует. Следовательно, единственное разумное заключение, к которому можно придти, говорит о том, что он покрывает кого-то, кого искренне считает виновным.
58
Буквально: «по доброй воле»; доверчиво, чистосердечно (лат.).
59
Рыцарь без стреха и упрека (фр.).
Движением головы он указал на Маркхэма и продолжал:
– Окружной прокурор не во всем согласен со мной. Но, видите ли, официальный ум несколько инертен и лишен гибкости при решении запутанных вопросов. Вы это, конечно, понимаете, поскольку мистер Маркхэм допрашивал вас на том основании, что вы обедали с мистером Бенсоном в день его смерти. Мистер Маркхэм действительно убежден, что вы каким-то образом причастны к смерти этого джентльмена.
Он улыбнулся.
– Поскольку, мисс Сент-Клер, капитан Ликок так героически защищал вас и поскольку я лично убежден в вашей невиновности, я хотел бы задать вам несколько вопросов, раз уж случилось так, что орбиты Бенсона и ваша пересеклись в данном деле. Такая информация не повредит ни вам, ни капитану,
Манеры Ванса действовали на нее самым лучшим образом. Я видел, что Маркхэм злится на Ванса, однако попыток вмешаться не делает.
Мисс Сент-Клер некоторое время разглядывала Ванса.
– Я не знаю, почему я должна вам доверять, – медленно проговорила она, – во раз капитан Ликок признался, я не вижу оснований не отвечать на ваши вопросы. Вы на самом деле убеждены, что он невиновен?
– Да, я убежден в этом. Мистер Маркхэм может вам сказать, что совсем недавно, до визита к вам, я просил его освободить капитана Ликока. Мы пришли к вам с надеждой, что ваши объяснения помогут нам, в капитан Ликок выйдет из тюрьмы.
Что-то в тоне Ванса вызывало ее на откровенность.
– Что вы хотите узнать у меня? – спросила она. Ванс взглянул на Маркхэма укоризненно – тот еле сдерживался, чтобы не наброситься на Ванса.
– Прежде всего вы должны объяснить, каким образом ваши перчатки и сумочка оказались в доме Бенсона. Прокурор никак не может примириться с этим фактом.
Она посмотрела на Маркхэма.
– Я обедала с мистером Бенсоном по его приглашению. Это было не очень приятное дело, и к концу вечера моя обида на него еще больше возросла. У Таймс-сквера я приказала шоферу остановиться – я хотела вернуться домой одна. Я так торопилась и была так зла на него, что оставила свои вещи в машине. И только тогда, когда машина отъехала, я сообразила, что осталась без денег на улице. Судя по тому, что мои веши оказались у него в доме, он поднял их в машине и принес к себе.
– Ну вот, видите, вы облегчили мою душу, – сказал Ванс. – Боже мой! Да ведь вам пришлось изрядно топать пешком, не так ли? – Он повернулся к Маркхэму. – Вот видите, она никак не могла раньше часа ночи попасть к себе домой.
Маркхэм мрачно усмехнулся, но ничего не ответил.
– А теперь, – продолжал Ванс, – мне бы хотелось узнать, при каких обстоятельствах было сделано приглашение на обед.
Лицо ее омрачилось.
– Видите ли, через фирму мистера Бенсона я потеряла много денег, но интуиция подсказала мне, что он сделал это намеренно. Я подумала, что если он захочет, то сможет вернуть мне потерянные деньги. – Она опустила глаза. – Он много раз обращал на меня свое внимание, а я старалась избегать его. На этот раз я пошла в его контору и высказала ему свои подозрения. Он сказал, что если я пообедаю с ним, то мы сможем договориться. Я знала, что он имел в виду, но другого выхода у меня не было, и я решила, что сумею постоять за себя.
– Вы случайно не говорили мистеру Бенсону точное время обеда с ним?
Она изумленно посмотрела на Ванса, но ответила решительно, без всяких колебаний;
– Он намекнул насчет веселенькой ночи, но я сказала ему, что если я пойду с ним, то только до полуночи. Таково мое правило… Видите ли, я занимаюсь пением и приходится себе кое в чем отказывать. Это одно из ограничений.
– Очень похвально и умно! – воскликнул Ванс. – Это правило широко известно вашим знакомым?
– О да. Из-за этого меня все прозвали Золушкой.
– Среди прочих людей полковник Острандер и мистер Пфайф знали об этом?
– Да.
Ванс на мгновение задумался,
– Как случилось, что вы днём были в доме Бенсона, хотя вечером собирались обедать с ним?
Она покраснела.
– В этом нет ничего плохого. После ухода из конторы мистера Бенсона, я была возмущена, решила отказаться от встречи с ним. Я пошла к нему домой – сперва я снова посетила контору, но его там уже не было, – чтобы освободиться от обещания пообедать с ним. Но он засмеялся, заставил меня выпить с ним чаю и отправил на такси переодеться к обеду. Около половины восьмого он заехал за мной.