Дело частного обвинения (сборник)
Шрифт:
— А я что, дороги не знаю? — вмешался Саня.
— Нельзя сейчас на матине… Точнее, на машине-то можно, но — без света. Рискнешь?
— Что я, мыла съел?
— То-то… Хорош болтать, пошли!
— Все у вас тут — не понос, так гонорея… — продолжал бурчать Саня, запирая «Ниву». — А брат где?
— По дороге скажу… Готовы, капитан?
— Готов. Скажите, у вашего командира лишние кальсоны есть?
— Не понял?
— Попрошу у него на смену. А то после такой встречи — полные штаны!
— Профилактика! — дружно осклабились Папа и Курбанов, — Не сердитесь на нас, диких… Места здесь
— Ладно, поехали. За науку спасибо — в следующий раз расслабляться не буду, сразу влеплю пол-обоймы.
— Резонно… Потопали. Не отставать!
…Когда Виноградов, в очередной раз потеряв равновесие, все-таки не удержался на ногах и с грохотом осел на осыпь гранитных осколков, старшина наконец сжалился:
— Стой! Перекур…
Подошел замыкавший их небольшую колонну Курбанов, снисходительно улыбнулся, сверкнув пижонскими золотыми фиксами, и молча забрался повыше, на валун, — удобно устроившись и давая отдых телу, он одновременно просматривал подходы к месту импровизированного привала. Старшина закурил, пряча огонек в рукав, аккуратно передал зажигалку Сане.
«Вот уж кому действительно не позавидуешь, — подумал Виноградов, — длиннополая тяжелая шинель, скользкая подошва сапог…» Милицейские водители и в городских-то условиях пешком ходить не любят, а тут… Да еще сумка «монтановская» через плечо — огромная, пахучая, то и дело издающая звяки и бульки.
— Давай свою «мечту оккупанта», понесу немного, — пересилив себя, предложил Виноградов.
— Ниче, Саныч! Как-нибудь дотащу… Свое — не тянет.
— Нет проблем. Я боялся — согласишься. — Одобрительные смешки присутствующих были именно той реакцией, на которую рассчитывал Владимир Александрович. Виноградов откинулся, упершись спиной в сыроватую каменную выемку, помассировал ушибленное бедро. Чесалось пропотевшее тело под форменным ватником, волосы под омоновской кепкой взмокли до неприличия. Капитан проверил шнуровку на высоких ботинках, сдвинул поудобнее кобуру — при каждом движении в кармане ощущался картон казенного конверта. Высветившийся индикатор часов показал — всего-то и шли минут семь, надо же! Да-а, горы… Мать их!
Тяжелый гул, обвально нарастая, в несколько мгновений заполнил все вокруг, многократно отражаясь и перекатываясь в лабиринтах скал. Виноградов даже толком испугаться не успел — массивное, матово-серое на фоне фиолетового неба брюхо военно-транспортного АН-26 проплыло над перевалом, ритмично вспыхивая взлетными огнями.
— Пу-пух! — Курбанов сопроводил самолет коротким стволом своего автомата, делая вид, что стреляет.
— Уймись! — лениво осадил его старшина.
— Слышь, Папа… Может, пока объяснишь, что стряслось? — не удержался все-таки Саня. В дороге вопросов не задавали, проявляли выдержку, да и не побеседуешь толком «в колонне по одному».
— Да, вы знаете… Что весь этот туризм-альпинизм не просто так — мы понимаем, но хотелось бы подробностей, — вежливо поддержал его Виноградов.
Ипатов длинно, с наслаждением затянулся, загасил скуренный почти до фильтра окурок. Не выбросил его, но аккуратно положил в карман.
— Короче так. Завелась тут у нас одна «открывашка» вредная. Третий день уже. Шхерится, падла, где-то вокруг кордона — то машину обстреляет, то нас самих. Часов с шести утра
— А чей он хоть — уточнили?
В этом конфликте между живущими по разные стороны хребта автономными халкарами и независимыми вардинцами русские, как местные, так и прикомандированные, и тех и других окрестили одинаково — за характерную форму носа. Виноградов, впрочем, даже в разговорах между своими подобных прозвищ избегал — наученный опытом Армении, Азербайджана, Осетии.
— Нам без разницы. Точно, что откуда-то поблизости. Может — из аула, а может — из села… — Старшина ткнул стволом автомата сначала за перевал, а потом в противоположную сторону, откуда прибыли Виноградов и Саня.
Владимир Александрович вспомнил, что действительно вскоре за станицей мелькнули по дороге серые заборы и пыльные крыши вардинского села.
— Да уж, мы что для тех, что для этих… — со знанием подтвердил водитель. Предки его укрепились на этой земле свистом клинков и всполохами пожаров, большой кровью и крестным знамением, так что ненависть к казакам и страх перед ними передаются из поколения в поколение по обе стороны горной гряды — на генетическом, можно сказать, уровне. — Так где братан-то?
— Братан… Я ж и говорю — засадил, скотина, в окно…
— Ну?
— Короче — в руку Витьку. Навылет… Да ерунда, пустяк — сами перевязали!
— Ни х…хрена себе! Что ж домой не отправили, а?
— Да не кипятись ты! Придем — он сам все объяснит, понял?
— Ладушки… Пошли тогда. — Что-то негромко стукнулось о камень. — Черт, зажигалка! Темно, как у негра в ж…
— Не суетись, сказано же. — В голосе Ипатова послышалась досада. — Ну-ка… Сиди так… Вот она! Курбаныч, пошли. Капитан, ты как?
— Нормально. — Владимир Александрович уже успел облегчиться куда-то в противоположную от голосов сторону. Точнее сориентироваться было невозможно — ни луны, ни звезд. Темень, тучи над головой и каменная гадость под ногами… Романтика.
…До кордона добрались даже быстрее, чем ожидал Виноградов. Протиснувшись вслед за старшиной в седьмую или восьмую щель между огромными валунами, он внезапно увидел прямо перед собой внушительных размеров костер — профессионально обустроенный, выхватывающий из непроглядного мрака метров двадцать дорога. Несколько наполовину вкопанных в грунтовое покрытие через равные интервалы стандартных шпал не то чтобы намертво блокировали дорогу — нет, проехать было можно, но только на очень малой скорости. Опрометчивый лихач расстался бы не только с глушителем — на такой «терке» запросто развалилась бы вся ходовая. Деревянный шлагбаум с предупреждающим знаком отбрасывал гибкую тень на противоположный отвес скалы.
— Вот такой у нас прожектор, — прокомментировал Ипатов.
Виноградов понимающе кивнул.
— Пробовали ставить на таких местах штатную армейскую аппаратуру, но, во-первых, себе дороже — в горы электричество тянуть или ради единственного прожектора автономную станцию оборудовать, а во-вторых, для любого снайпера самое невинное развлечение — лампочку раздолбать… Чего-чего, а любителей погулять здесь хватало, на всех стекол не напасешься! Вот и чадят соляркой костры — тоже не дешево, зато надежно.