Дело чести

Макгиверн Уильям

– А почему вы его просто не уничтожили?
– наивно полюбопытствовал Дэйв.

– В том-то и дело, что материал у нее! У миссис Дири!

– И она его не отдает!

– Нет, конечно. Ее так просто не возьмешь. Но она тоже согласна участвовать в деле.

– Ну, тогда все в порядке, - сказал Дэйв.

– Будем надеяться. Но пришлось здорово понервничать, скажу я тебе!

– Час перед рассветом всегда самый тоскливый, - зевнул Бенджон.
– Ну и ночка сегодня выдалась!

Они встали. Уилкс заговорил вновь.

–

Знаешь, Дэйв, я ужасно рад, что мы поставили точки над "и". Честное дело!

– Я тоже.

– Забудь все и скажи, если понадобятся деньги...

– Мне хватает, спасибо, - отказался Бенджон.

Уилкс нетвердым шагом проводил его к выходу.

– Спокойной ночи, Дэйв!

– Спокойной ночи, лейтенант!

Едва Уилкс вошел в дом и закрыл за собой дверь, маска сразу спала с лица Бенджона, и оно вновь окаменело.

ГЛАВА 16

Миссис Дири изумленно подняла брови. Русые волосы были собраны в пучок на затылке, на лице слой ночного крема.

– Я думала, пришел посыльный из аптеки, - сказала она, Я там забыла некоторые мелочи...

– Парня я встретил перед домом и взял их, - перебил Дэйв Бенджон, протянув аккуратный пакет.

– Большое спасибо, - миссис Дири явно не знала, как ей вести себя дальше.

– Можно войти?

– Уже поздно, мистер Бенджон...

– Есть вещи, для которых никогда не поздно, миссис Дири.
– Он миновал её, держа руки в карманах, подождал, пока она войдет внутрь, и захлопнул дверь.

– Вы слишком много себе позволяете, мистер Бенджон, - вдова одернула персикового цвета халат.
– Я не одета, чтобы принимать гостей...

– А я не гость.

Бенджон прошел в кабинет Дири, включил свет и осмотрелся. Пепельница вычищена, пишущая машинка закрыта. Все остальное оставалось без изменений.

– Зачем...Почему вы пришли?
– спросила миссис Дири.

Бенджон всем своим видом искусно изобразил разочарование.

– Я сразу должен был заметить, что его не было на месте!

– О чем вы?

– Вы знаете, миссис Дири. Том Дири был человеком добросовестным и даже педантичным. Он все подготовил: собрал страховые полисы, оплатил счета...И все же не хватало того, о чем он никогда бы не забыл.

– Прошу, уйдите, мистер Бенджон!

– Предсмертное письмо! Оно должно быть здесь. Том Дири не мог покончить счеты с жизнью, не оставив объяснения, - лицо Бенджона сурово напряглось.
– Где письмо, миссис Дири?

Вдова присела на ручку кресла. Бенджон удивил её, но не застал врасплох.

– Похоже, вы сошли с ума, мистер Бенджон. Конечно, вы достаточно умны, чтобы рано или поздно придет к выводу, что подобное письмо существует, но неужели вы считаете, что я тотчас его вам передам?

– Я все равно его добуду, можете поверить!

– Нет, никогда!
– она словно отказывала упрямому ребенку.
– Письмо моя единственная гарантия, и я не отдам её ни вам, ни кому другому.

– Значит, гарантия? Дорого Лагана купил ваше молчание?

–

Конечно! В день смерти Тома я говорила с ним о предсмертном письме. Он предложил мне приличную сумму, хорошее годовое пособие, если я уничтожу письмо.

– Этого вы не сделали?

– Как я могла совершить такую непростительную глупость? Когда я говорила с Лаганой, письмо уже лежало в моем банковском сейфе. А у адвоката хранится мое заявление, которое следует вскрыть в присутствии прессы в случае моей насильственной или неожиданной смерти, - вдова усмехнулась. Как видите, письмо Тома - моя самая надежная гарантия. Мистер Лагана сделает все, чтобы со мной ничего не случилось,

– И разумеется, вы ему рассказали про Люси Кэроуэй?

– Еще бы! Вы сами дали понять, что она знает куда больше, чем рассказала. Лагана не мог этого так оставить. Кто знает, что наговорил ей Том. Живая она была слишком опасна.

– И потому её пытали, чтобы выудить все, что она знала. А потом убили, - заметил Дэйв.
– Это на вашей совести, миссис Дири...

– Какое мне дело до такой девицы, как Люси Кэроуэй? Думаете, жене приятно узнать, что у мужа была любовница? Я её ненавидела, не скрываю, и не намерена оплакивать. Но мне жаль, что она так плохо кончила.

– Лжете. Ее мучения доставили вам радость.

– Хорошо, пускай по-вашему, я рада, что она получила по заслугам. Скажу вам больше - я храню все газетные вырезки и временами с удовольствием перечитываю. Вам это не нравится, мистер Бенджон, но я не могу любить всех подряд...

– Признайте, вы довольны, что муж застрелился, что вы успели вовремя найти его письмо. Оно лежало на виду, или пришлось копаться в столе? Вы лишили мужа возможности очиститься перед собственной совестью - и рады этому!

– Том был таким занудой, - пожала она плечами.
– А о предсмертных покаяниях я невысокого мнения. Он не был ангелом, прилично получал и мы прекрасно жили, пока его не стала мучить совесть. Мы сели на одно его жалование. И что за жизнь для меня наступила! Женщине вроде меня нужны наряды, украшения, путешествия. Ах, он решил начать новую жизнь - как красиво! И даже в церковь стал ходить - наверно сдали нервы. Восемь лет он каялся в грехах, а в итоге прострелил себе череп, чтобы о нем зазвонили во все колокола!
– вдова презрительно хмыкнула.
– Хорошо вовремя я отыскала его писульку, вот был бы лакомый кусок для прессы!

– Письмо у вас в руках и пусть весь город летит к чертям - вас это не касается. Вы за таких мерзавцев, как Лагана и Стоун, вы укрываете убийц от электрического стула, вы запятнали грязью память мужа, зато теперь вы можете позволить себе норковую шубку и бриллианты!

Миссис Дири облизнула губы.

– Давайте-давайте, Бенджон. Вы мне нравитесь!

– Вы обманули память мужа, - слова Дэйва звучали как удары кувалды.

– Да, да и ещё раз да! Для меня пост кончился. Теперь я познаю все радости жизни, и ваши рассуждения о морали мне не помешают.