Дело чести
Шрифт:
— Куда?
— Опять туда же. Подробно расскажу потом.
— Господи Иисусе, что еще случилось? — спросил Тэп.
— Грекам, как видно, приходится туго, — сказал Ричардсон.
— Опять будем охотиться за бомбардировщиками. Нет, на будущее время я постараюсь непременно попасть в такую эскадрилью, где есть «Харрикейны», «Спитфайры» или «Дифайэнты».
— Югославы только что присоединились к державам оси, так что мы, наверное, их получим. По крайней мере «Харрикейны». С
— Все здешние греки уверены, что немцы не заставят себя ждать, — заметил Тэп.
— Так оно и будет, — сказал Ричардсон.
— Я не боюсь немцев, если у нас будут «Харрикейны». Но если только «Гладиаторы»…
— Еще несколько дней, и все будет ясно, — сказал Хикки. — А пока попробую раздобыть чего-нибудь поесть.
Хикки ушел. Тэп и Ричардсон поднялись наверх и завалились спать.
12
В два часа Хикки всех разбудил.
— Вставайте, ребята, — сказал он. — Я достал еды.
— Когда вылетаем?
— Примерно через час, — сказал Хикки.
Они спустились вниз, и Хикки распорядился, чтобы накрыли стол в вестибюле. Появился черствый греческий хлеб, салями, сыр и кофе.
— Пища для героев, — сказал Квейль.
— Для каких — для греков? — насмешливо отозвался Ричардсон.
— Грекам это в самый раз.
За едой говорили мало.
Квейль кончил раньше других и поспешил в госпиталь. Он заглянул в приемную, но Елены там не оказалось. Тогда он прошел в помещение старшей сестры.
— Хэлло, инглизи!.. Хэлло! — приветствовала она его.
— Хэлло, сестра. Как себя чувствуете?
— Очень хорошо.
— Простите за сегодняшний налет.
— Мы мало пострадали. Больше испугались. А вы поднялись сейчас же в воздух, да?
— Да.
— Сбили итальянцев?
— Семерых, — сказал Квейль. — И потеряли одного.
— Грустно, но без этого не обойдешься. Палка о двух концах.
Квейль взглянул на нее и улыбнулся.
— И кто же это? — спросила сестра.
— Вы едва ли знали его, — сказал Квейль. — Брюер — высокий, добродушный, совсем молодой.
— Не все ли равно, знала я его или нет? Я знаю всех.
— Я ищу мисс Стангу, — сказал Квейль, чтобы переменить разговор.
Сестра сняла телефонную трубку и сказала что-то по-гречески.
— Вы думаете, скоро придут немцы? — спросила она.
— Думаю, скоро. Они не любят медлить.
— Против немцев нам не устоять. Но мы будем драться. В Грецию прислали австралийцев, так ведь?
— Да, кажется, так.
Вошла Елена. Она стала извиняться перед старшей сестрой за посещение Квейля, но та сказала:
— Ничего. Поухаживайте
Когда они вышли из комнаты, Квейль спросил Елену, что ей сказала сестра. Она грустно улыбнулась и сказала:
— Она говорит, что вы постоянно в опасности и я должна поухаживать за вами.
Квейль от души рассмеялся.
— Первый раз слышу, что вы так смеетесь, — сказала Елена.
— Мне нравится, что она относится к каждому так, словно это ее единственный сын. Она и с вами так, Елена?
— Да. Она очень добрая. Все ее любят. Кого-нибудь сбили сегодня?
— Кто? Я?
— Нет. Кого-нибудь из ваших?
— Да. Брюера. Попал в самую гущу итальянских истребителей.
— Это тот, совсем юноша?
— Да.
— Бедный. Никогда не знаешь, кто будет следующий. Я никогда не знаю, вернетесь ли вы.
— А вы не беспокойтесь. Не думайте об этом. Я не думаю. Будь что будет. Вот что будет с вами, когда сюда придут немцы? — сказал он.
— Не знаю. Нас, вероятно, пошлют обратно в Афины. Там теперь австралийские войска, не так ли?
— Да.
— Я рада. Одни мы ни за что не справились бы с немцами.
Они пошли по направлению к пустырю, где были расстреляны греческие солдаты. Много не разговаривали, пока Квейль не сказал:
— Мне уже пора. Вылетаем опять.
— Сейчас?
— Да.
— Это ужасно. Пожалуйста, загляните в госпиталь, как только вернетесь. Я очень буду беспокоиться, если не придете, — сказала она.
— Каждый из нас старается гнать от себя такие мысли.
— Мне очень жаль.
— А мне нет. Я непременно зайду в госпиталь. Мне очень приятно, что вы беспокоитесь.
— Да, беспокоюсь, Джон.
Она редко называла его по имени. Квейль взял ее за руку:
— Мы должны что-то сделать, Елена.
— Вы о чем?
— Вы знаете… о нас с вами. Не может же это так продолжаться… Мы словно чужие. Меня это угнетает.
— Подождем еще, Джон. Я боюсь, что вы уедете и не вернетесь, что тогда будет?
— Если я уеду, вы поедете со мной. — Это были не пустые слова.
— Не будьте так решительны, — сказала она. — Не так все это просто.
— Я говорю, что думаю. Если я уеду, вы поедете со мной. Это очень просто.
— Я не смогу. Не будем об этом говорить. Куда мы поедем? Нет…
— Во всяком случае сейчас мне надо уходить.
Квейль надел пилотку, и они повернули назад, к госпиталю. Там они расстались, и он побежал в гостиницу. Его уже ждали. Летчики сели в автобус и поехали на аэродром.