Дело чести

Олдридж Джеймс

— Уж не знаю, как быть с греками. Мы и так перегружены, — ответил лейтенант.

— Нам пора двигаться, — сказал сержант. — Вы сейчас летите?

— Да. Вот что, сержант. Захватите и греков. Они помогли этим офицерам выбраться из Янины. Придется довезти их. Скиньте что-нибудь, если перегрузка слишком большая. Ладно?

— Да, сэр.

— Ну, меня ждут, — сказал лейтенант. — На первом грузовике едет пилот-офицер. Это его «Харрикейн» горит. Он позаботится о вас. Даст вам что-нибудь поесть. И вы позаботьтесь о них, сержант.

— Да, сэр.

— Всего хорошего. Рад, что вы целы, Квейль.

— Всего хорошего, — ответил Квейль и пожал ему руку. — Спасибо за

все.

— Я сообщу, когда буду в Афинах, — сказал лейтенант и поспешил к своему самолету.

Они стояли и смотрели, как он садился. Механик был уже на месте и запустил мотор. Когда лейтенант стал рулить к краю площадки, где самолеты должны были построиться клином, механик направился к грузовику. «Харрикейны» уже вырулили и построились, когда до слуха Квейля донесся ровный гул. Он быстро обернулся на звук и увидел, что из-за гор выходит большая группа самолетов. Ему бросились в глаза их обрубленные, угловатые крылья, и он сразу узнал: «Мессершмитты». Он бросился было к «Харрикейнам», чтобы предупредить их, ко они уже рулили на взлет.

— Смотрите! — воскликнул Тэп. И он указал на «Мессершмитты», перешедшие в крутое пике.

— Господи! — вырвалось у механика.

Квейль молчал. Он чувствовал, понимал, знал, что сейчас произойдет.

— Ложись! — крикнул Тэп.

Они растянулись на траве и стали ждать, что будет.

Только Квейль остался на ногах. Он следил за происходящим. «Мессершмитты» обрушились на «Харрикейны» как раз в тот момент, когда те отрывались от земли и шасси их еще касались ее.

— Ублюдки! — завопил во все горло Квейль.

Немцы шли тройками. И тут началось. Квейль слышал рев «Харрикейнов» и знал: они и не подозревают о том, что «Мессершмитты» чуть не сидят на них. Все превратилось в сплошной рев. «Харрикейны» были почти прямо над Квейлем, когда первые три «Мессершмитта» вышли из пике и открыли огонь. Послышалась короткая очередь, потом длинная, потом опять короткая, и снова рев. «Мессершмитты» взмыли вверх. Квейль видел, как пули бороздят землю вокруг него. Он не двигался и смотрел на смерть.

«Харрикейны» уже заметили опасность. Вторая тройка «Мессершмиттов» обрушилась на них, и протрещали новые очереди. «Харрикейны» уходили по горизонтали и пытались набрать высоту, но из каждого немецкого самолета протрещала очередь, из каждого метнулось пламя, и воздух прочертили трассирующие пули, и можно было оглохнуть от шума, и Квейль стоял и кричал, и в одну неуловимую долю секунды ведущий «Харрикейн», охваченный пламенем, рухнул на землю и с глухим шлепающим звуком разорвался на десять тысяч частей, и послышался запах гари, и рев моторов не умолкал, и остальные два «Харрикейна» продолжали свой бреющий полет и пробовали набрать высоту, и третья тройка «Мессершмиттов» налетела на них, и Квейль по-прежнему стоял и кричал и не спускал глаз с «Харрикейнов», потому что они немного набрали высоту и делали то, что надо, — не вступали в бой, а уклонялись и набирали высоту, — и Квейль знал, что они вывернутся, так как, выходя из пике, «Мессершмитты» потеряли слишком много скорости, и вот «Харрикейны» уже уходят за горную цепь. А в воздухе остался запах гари от охваченного пламенем «Харрикейна».

— Это наш лейтенант, — сказал механик сержанту.

— Прикончили… Ублюдки… Сукины дети…

— Пойдем посмотрим.

— Бесполезно, — возразил сержант. — Тут дело копчено.

Он сохранял невозмутимость.

— Суки. Подлые ублюдки. Что делают!

— А чего вы от них ждали? Что они будут нас спрашивать? — вмешался Тэп.

Разозленный, он стоял рядом с Квейлем и смотрел на высокий столб белого дыма, который

смешивался с дымом, тянувшимся от Ларисы и от первого «Харрикейна», уничтоженного на земле.

Елена подошла к Квейлю; он ответил медленным взглядом на ее прикосновение и увидел, что она беззвучно плачет.

— Какой ужас! — она произнесла это, обращаясь к земле, а не к окружающим.

— Пойти посмотреть? — спросил Квейля сержант, глядя на дым, поднимающийся от машины лейтенанта.

— Пошлите кого-нибудь. Может быть, что-нибудь можно сделать, — ответил Квейль. Он сам не верил в это.

Сержант сказал механику. Тот не побежал, как казалось бы естественным, так как ясно было, что надежды нет. Квейль пошел с механиком, Тэп за ними. Обломки «Харрикейна» разлетелись во все стороны, а посреди был пылающий костер. Высокий столб дыма стоял над местом смерти «Харрикейна», а на самом месте ничего не было. Только черное пятно, и дым, и ничего больше. Квейль стоял в недоумении: абсолютно ничего.

Он повернулся и пошел обратно, по-прежнему чувствуя запах горящего бензина и различая в нем еще другой запах, — хоть не был уверен, действительно ли это так. Но не осталось ничего. Абсолютно ничего.

— Экая чертовщина, — произнес Тэп, когда пришел в себя.

Квейль ничего не ответил.

— Мне было бы легче участвовать в этом, чем смотреть, — продолжал Тэп, разговаривая больше сам с собой. Квейль кивнул и направился к грузовику.

— Давайте трогаться, сержант, — сказал он. Тут он увидел остальных. Они лежали на земле. Среди них был и молодой пилот-офицер, который побежал к самолету лейтенанта в момент катастрофы. Тогда Квейль не заметил его, но теперь увидел. Он поглядел на его удаляющуюся фигуру, когда тот пошел к своему грузовику. Все молча расселись, взобравшись в кабины и кузовы больших грузовиков, и машины тронулись.

Механик, который ходил к погибшему самолету, сел за руль в той машине, где находились Квейль и Елена. Тэп сел в переднюю, на которой ехал пилот-офицер. Греки тоже поместились в ней.

Подъехав к дороге, они увидели, что к ним мчится в облаке пыли грузовик без верха, с квадратным передком. Он остановился, чтобы дать их грузовику выбраться с поля на дорогу. Шофер поднялся с места и стоял. На нем была широкополая австралийская шляпа.

— Вам надо поторапливаться, — сказал он.

— Это не связисты? — спросил Тэп.

— Нет, мы саперы. Мы только что взорвали мост там, позади. Вам надо поторапливаться. Немцы уже на дороге, в нескольких милях.

— Черт побери, где же армия? — спросил один из солдат.

— А где бы ты думал? В горах, сдерживает немцев, чтобы вы, черти, могли удрать.

— Ну и дела, — заметил англичанин.

— Убирайся ты, знаешь куда… Скажи-ка лучше, где ваша авиация? Да двигайтесь же, — оборвал австралиец.

Механик дал ход, и тяжелая машина двинулась вперед. Грузовик саперов обогнал ее и вскоре исчез из виду. Понемногу машина набрала скорость, но все-таки шла медленно, а передний грузовик, в котором ехал Тэп, подвигался еще медленней.

Квейль заметил, что шофер все время смотрит в зеркало сбоку кабины, словно ожидая каждую минуту увидеть немцев. Квейль и сам ждал этого… Здесь, на земле, это чувство, что немцы следуют по пятам, похоже на такое же ощущение в воздухе. Но движемся мы медленно, и становится уже темно. Пожалуй, мы остались здесь одни во всем районе…

— Куда вы хотите добраться? — спросил он механика, шотландца по национальности.

— В Афины, — ответил шотландец.

— Нет, — сегодня.

— Куда удастся. Все едут в Ферсалу. Там, наверно, штаб. Если фрицы нас не догонят…