Дело длинноногих манекенщиц (Сборник)
Шрифт:
– Если я расскажу правду, мне не грозит привлечение к суду?
Гамильтон Бюргер задумался над предложением адвоката, потом взглянул на него с плохо скрываемым недовольством:
– Я постараюсь отнестись к этому без предубеждения. Постараюсь. Я не обещаю ничего определенного, но если вы ответите на этот вопрос, мы с большим пониманием отнесемся к вам.
– Я отправился к Гомеру-младшему и спросил, имеется ли у него оружие. Он показал мне револьвер, из которого я совершенно случайно выстрелил в стол. Потом я отвез Гарвина к Стефани Фолкнер на квартиру. Он передал
– Нам известно, что в конторе у Гарвина вы подменили револьвер. Таким образом, молодой Гарвин оказался игрушкой в ваших руках и сам отвез орудие убийства Стефани Фолкнер.
Мейсон обернулся к своему клиенту.
– Ты видишь, Гомер, чего стоят их обещания. Если говорят то, что не согласуется со сфабрикованной ими версией, значит, это неправда. Они верят только в то, что им очень хочется услышать.
Бюргер вскочил со своего кресла, кипя от негодования, постоял несколько секунд и молча сел.
Трэгг решил, что ему тоже пришла пора спросить.
– Можно мне задать вопрос, мистер окружной прокурор?
– Пожалуйста. Сколько угодно.
– Мейсон, скажите откровенно, как мужчина мужчине, вы не подменили оружие?
– Говорю откровенно – нет.
Трэгг повернулся к прокурору.
– Мне думается, Бюргер, здесь все сложнее, чем кажется на первый взгляд. Я никак не могу сообразить, с какой стати Мейсон вдруг решил подменить револьверы. Лично я хочу продолжать расследование, основываясь на версии, что револьверы не были подменены и тот револьвер, который Гарвин-младший вынул из своего стола, и есть орудие убийства.
– Это невозможно! – отрезал Бюргер. Лейтенант Трэгг вспыхнул и огрызнулся:
– Не разыгрывайте из себя дурака, – но тут же спохватился, – в этом деле многое не увязывается. Мейсон не стал бы…
– Хватит, – прервал Бюргер. – Не забывайтесь, лейтенант Трэгг! Мы здесь для того, чтобы получить информацию, а не разглашать ее. Мы потом поговорим с вами наедине, там, где мистер Перри Мейсон не сможет услышать нас и извлечь из этого выгоду.
– В таком случае, – произнес Мейсон, вставая, – надо думать, допрос окончен. Мой клиент отказывается отвечать на ваши вопросы. Я со своей стороны сделал все, чтобы быть вам полезным. Я рассказал все, что мог, не нарушая моих профессиональных обязательств перед клиентом.
Гамильтон Бюргер презрительно ткнул пальцем в направлении двери.
– Выходите там.
– А что с Гарвином?
На этот раз указующий перст прокурора взметнулся вверх.
– О, вашему клиенту придется пожить… в спецотделе за счет налогоплательщиков.
– Джентльмены, – сказал Мейсон, – разрешите пожелать вам всего хорошего! Гарвин, рекомендую воздержаться от каких бы то ни было ответов.
Гамильтон Бюргер снял телефонную трубку и, улыбнувшись, произнес:
– Порядок! Присылайте репортеров.
Мейсон спустился на лифте вниз, вышел на улицу, взял такси и вскоре уже входил к себе в кабинет. Делла Стрит с опаской взглянула на адвоката.
– Ну как, все обошлось, шеф?
Мейсон покачал головой.
– Что-то тут не так, а вот что,
– А что думает полиция?
– Им тем более непонятно.
– А что станет с Гарвином-старшим?
– Его, – ответил Мейсон, – собираются обвинить в соучастии, и, боюсь, ему не отвертеться.
– Что еще?
– Стефани Фолкнер обвинят в убийстве первой степени.
– А вас?
Мейсон усмехнулся.
– Мы с Гарвином тоже сидим на крючке. Как только прокурор докажет факт убийства, нас тут же привлекут как соучастников.
– Но что вы противопоставите им? Нельзя уступать без боя.
– Придется положиться на веру в человека, на свои умственные способности и умение выпутываться из сложных ситуаций. Если я не ошибаюсь, завтра утром окружной прокурор перед Большим жюри обвинит Стефани Фолкнер в убийстве Джорджа Кассельмана. Затем он потребует ареста Гомера-старшего как соучастника и не станет особо возражать против освобождения его под залог. Он захочет, чтобы это обвинение висело над Гарвином как дамоклов меч, надеясь, что тот не выдержит и рано или поздно расколется.
– А тем временем?
– А тем временем мы, Делла, пойдем и съедим то, о чем так мечтали. Кто знает, когда мы сможем второй раз пообедать вместе.
– Вы хотите сказать, что вас могут арестовать?
– Сомневаюсь, – ответил Мейсон, – но у меня такое предчувствие, что не скоро нам выпадет такой случай. Ну что же ты стоишь? Пошли.
Глава 16
Пол Дрейк, по обыкновению удобно устроившись в мягком кожаном кресле, изумленно произнес:
– Ну, Перри, тебе не позавидуешь. Гомер Гарвин-старший был обвинен как соучастник убийства Джорджа Кассельмана. Сумму залога определили в сто тысяч долларов, которую он должен немедленно уплатить. Через час-другой его должны освободить. Стефани Фолкнер была взята под стражу по обвинению в убийстве первой степени. Так решило Большое жюри час назад. Уже назначено открытое судебное разбирательство, и прокурор из кожи вон лезет, доказывая, что защита только и думает о том, как бы затянуть разбирательство… в общем, работает на публику и прессу.
– Что слышно о Дон Джойс? – спросил Мейсон.
– Не так-то просто собрать материал о такой девушке, – заметил Дрейк, – в особенности если учесть, что она вышла замуж за человека с деньгами и положением. Сам понимаешь, какое у нас отношение к людям такой профессии, несмотря на то что им приходится вкалывать. Многие выходят замуж, становятся хорошими женами и матерями. Публика зачастую относится к ним с провинциальным предубеждением. Тот факт, что девушка фотографируется в купальном костюме или демонстрирует свои красивые ноги перед зрителями, вызывает у людей самые нелепые мысли. В Лас-Вегасе полно сплетен о Дон Джойс… Жила в отдельной квартире… Одно время танцевала в ревю… Потом служила украшением в бассейнах шикарных отелей… дальше работала в казино, где она расхаживала между столиками в узком платье с большим декольте, заводя знакомства и помогая богатым бездельникам спускать деньги за игорными столами, и так далее.