Дело Господа Бога
Шрифт:
Катрина опешила. Губы ее раскрылись сами от непонимания и растерянности:
— Да бросьте. Вы что? Мы выйдем отсюда, клянусь!..
— А дальше?! — сорвавшись, вдруг сделала шаг вперед Эффи. — Ты кем себя возомнила?! Даже если мы выйдем отсюда вооруженные до зубов и перебьем всех евнухов ИЦа, куда мы пойдем?
— Мир кластеров безграничен!
Эффи дико захохотала. К ее смеху присоединилась Лилит и прочие девушки, постепенно, одна за другой, начали смеяться.
— Везде в пределах этого безграничья царствует Корпорация, — холодно объяснила синеволоска, — в любом кластере есть ССБ, планетарные армии, флот
От удивления Катрина потеряла дар речи. Ее вели сюда, в комнаты одноклассниц, только лучшие побуждения. Мечта о свободе, которую она решилась, несмотря на весь риск и ускользающие секунды, разделить со своими подругами.
Осознание тщетности заполнило ее голову обжигающей лавой. Как же она не подумала об этом? Мир кластеров безграничен, но бежать им действительно некуда. И причина кроется даже не в тотальной системе контроля Сети. Просто убегая от рабства, эти женщины сбегут от собственного бессмертия, а значит, побег невозможен не только технически. Он невозможен своей бессмысленностью, самой своей абсолютной, опустошающей безысходностью в их собственных головах!
Однако время ускользало. И вне зависимости от условий, она не собиралась возвращаться обратно в ящик. Сжав губы, беглянка стремительно развернулась, чтобы уйти. Но тут из-за стола ее прайда поднялась Мерелин, молчавшая все это время, и помахала рукой. Блондинка вышла, качнула шейкой и очень пристально, с вызовом посмотрела на Кэти.
— Здесь все говорят за себя, — заявила она, глядя на более высокую подругу снизу вверх и улыбаясь. — Ты молодец. И, пожалуй, я тут второй человек, которому нечего терять. Меня возьмешь?
Прищурившись, Кэти удивленно взглянула на Мерелин. Сейчас, после короткого пояснения Лилит, гневной вспышки Эффи и отказа Роксаны беглянка осознала полную бесплодность своей попытки пробудить в наложницах тягу к свободе и потому не вполне понимала действия платиновой блондинки.
— Мэри, одумайся, — всплеснув руками, запричитали рабыни.
— Побегом ты отказываешься от бессмертия!
— Глядите — еще одна дура!
— А как же… твоя «вечная жизнь», Мерелин? — спросила Катрина.
— С ней все хорошо, с моей вечной жизнью, — усмехнулась платиновая блондинка. Лилит и Эффи не лгут — большинству из стоящих здесь клонов-наложниц бежать не просто некуда, но и не зачем. Система Корпорации несокрушима и вечна, она гарантирует нам бессмертие, — Мэри глубоко вздохнула, — но только не для подобных мне. Я «двойной дубликат», собственная добровольная копия.
По толпе наложниц при этих словах прошел гул ужаса.
Некоторые из клонов подались назад, стараясь подальше отодвинуться от Мерелин как от парии или заразного больного. На лицах женщин застыли гримасы ненависти и презрения. Кто-то закрыл лицо руками, скрывая отвращение. Эффи злобно выругалась, ощерившись как волчонок, и только Роксана с другими молодыми прогами ничего
Кэти прищурилась:
— И что же такое «добровольная копия»?
По-прежнему ослепительно улыбаясь, бывшая киноактриса пожала плечами:
— Ты вроде бы торопилась?
Кэти кивнула — для разговоров времени не оставалось. Ни слова не говоря, она двинулась в сторону выхода, поманив Мерелин за собой. Кто бы она ни была, у Кэти сейчас не было намерений в чем-либо разбираться. Чуть прикрыв глаза, девица глубоко вздохнула, вызывая в памяти схему, что привела ее сюда, в столовую школы наложниц. И окружающий зримый мир, как послушная компьютерная программа при прикосновении пальцев к клавишам, уже привычно замигал виртуальными красками. Перед лицом предстал меняющийся рисунок из голубых линий и зеленых фигурок, мечущихся по просторам огромной стальной планеты.
Но что-то изменилось. За две минуты, пока они вели разговоры, большая группа людей, размещенных тремя этажами выше, внезапно и резко сорвалась с места. В комнате красные полосы — это стенд с оружием, «зеленые» хватают его, одевают что-то на тело, сразу после облачения меняя свой цвет на оранжевый. Оранжевые фигуры с красными черточками оружия в руках! Макет мигает: «Группа оперативного реагирования» — написано перед глазами. Ясно — охота началась по-настоящему.
— Бежим! — закричала Катрина что есть мочи и сорвалась с места в бег, резко, как спортсмен-спринтер.
Не слыша более презрительных или, напротив отговаривающих криков своих бывших подруг, они вырвались в коридор, побежали, мелькая в развилках и поворотах.
Коридоры ИЦа пока оставались пусты, но вдруг завыли сирены. Как видно, кто-то из наблюдателей за камерами слежения все же среагировал на вспышку бластера и очередное мертвое тело товарища в коридоре. И значит, все безопасники ИЦа теперь подняты по тревоге.
Ускорившись, Катрина и Мерелин помчались вперед. Катрину больше не забавляла графика. За гранью ИЦа находились три космических терминала, обозначенных Сетью как «пассажирский», «грузовой» и «VIP» — вот она, цель. Терминалы отмечены соответствующими надписями на трехмерном макете в ее голове, но даже и без подсказок назначение широких площадок с силуэтами кораблей вполне очевидно для всякого. Но вот какой из них выбрать?
Тут картинка снова сменилась! Как во сне, из ниоткуда приходит ответ: одна из космических площадок вспыхивает красным даже ярче, чем оружие преследователей. И сквозь коридоры, сквозь лестницы кратчайший путь вспыхивает на макете сияющей белой нитью.
Вперед — бегом, бегом. Ее движение неумолимо, безжалостно. Рабыни и безоружные когнаты гражданского персонала падают вдоль стен коридора пылающими свечами.
Очистив центр управления терминалом двумя выстрелами в упор — воняя паленым, два тела рухнули, разрезанные пополам, — Катрина сменила первую батарею в бластере и прижалась лицом к стеклу. Сердце билось спокойно и ровно. Она сама не понимала, зачем крошила на маленькие печеные кусочки всех встретившихся на пути. Когнаты — ладно, раз работают в таком месте, то заслужили, но рабынь можно лишь пожалеть. Жалость? Катрина взглянула в глубь себя и ничего не нашла. В душе было пусто, как в высохшем колодце посреди выжженной ливийской пустыни. И сухо. Внутри нее не осталось даже слез, только бурлящая кровь наполняла голову.