Шрифт:
Мировой судья, тучный мужчина, зажмурив один глаз и едва глядя другим, слушает истцов с недовольным видом. По временам он издает какое-то хрюканье, по которому заранее можно судить о его решении, и прерывает говорящих, задавая вопросы тонким, словно детским голоском. Он только что разобрал дело г-на Жоли с г-ном Петипа по поводу межевого столба, нечаянно перемещенного работником г-на Петипа во время пахоты.
Следующим он объявляет дело Ипполита Лакура, пономаря и торговца скобяным товаром, и г-жи Селесты-Сезарины Люно, вдовы Антима-Исидора Люно.
Ипполиту
Г-же Люно на вид лет сорок. Она сложена, как атлет, и ее тело повсюду выпирает из узкого, облегающего платья. Над огромными бедрами выдается спереди необъятная грудь, а сзади жирные, как груди, лопатки. На толстой шее покоится голова с резкими чертами лица, а в голосе, зычном, хотя и высоком, слышатся нотки, от которых дрожат стекла и барабанные перепонки. Она беременна и выпячивает свой живот, огромный, как гора.
Свидетели защиты ожидают своего вызова.
Мировой судья начинает допрос:
— Ипполит Лакур, изложите ваши притязания.
Истец начинает:
— Значит, так, господин мировой судья. На святого Михаила будет уже девять месяцев, как госпожа Люно пришла ко мне раз вечером, едва лишь я отзвонил вечерню, и рассказала мне все как есть о своем положении, ну насчет своего бесплодия...
Мировой судья. Прошу вас, выражайтесь яснее.
Ипполит. Сейчас поясню, господин судья. Она, понимаете, хотела ребенка и просила моего участия в этом деле. Я был не против, и она пообещала мне сто франков. Все было уговорено и улажено, а теперь она отказывается платить. Я требую от нее при вас свои деньги, господин судья.
Мировой судья. Ровно ничего не понимаю. Вы говорите, она хотела ребенка? Как это так? Какого именно ребенка? Приемыша, что ли?
Ипполит. Нет, господин судья, нового.
Мировой судья. Что вы подразумеваете под словом «нового»?
Ипполит. Я разумею будущего ребенка, которого мы имели бы с ней вместе, ну, как если бы мы были муж и жена.
Мировой судья. Вы бесконечно меня удивляете. Ради какой же цели могла она вам сделать такое несуразное предложение?
Ипполит. Сначала и мне, господин судья, невдомек было, к чему ей это, и я тоже был немножко сбит с толку. Но так как я никогда ничего не делаю наобум, то захотел узнать, какие у нее к тому расчеты, и она мне их все выложила.
Значит, так. Супруг ее Антим-Исидор, которого мы с вами хорошо знали, преставился за неделю до того, и все его имущество должно было отойти обратно к его родне. Это было ей не по вкусу, особенно из-за его денег, — вот она и отыскала законника, который надоумил ее насчет родов на десятом месяце. Я хочу сказать, что если бы она разрешилась от бремени в течение десяти месяцев после кончины покойного Антима-Исидора, то ребенок считался бы законным и давал бы ей право на наследование.
Она тотчас
Мировой судья. Эти подробности излишни. Вернемся к делу.
Ипполит. Слушаю, господин судья. Так вот она мне и говорит: «Ежели у тебя выйдет, я дам тебе сто франков, как только удостоверю у доктора, что я затяжелела».
Ну, так, значит, господин судья, я и взялся за работу, чтобы ее удовлетворить. Месяца через полтора-два я с удовлетворением узнал об успехе дела. Но когда я спросил было свои сто франков, она мне отказала. Я требовал их снова и на все лады, но не получил ни гроша. Она обозвала меня даже флибустьером и неспособным, а стоит лишь поглядеть на нее, сразу видно, что дело обстоит совсем по-другому.
Мировой судья. Ответчица Люно, что вы можете сказать?
Госпожа Люно. Я скажу, господин мировой судья, что этот человек — флибустьер.
Мировой судья. Какие доказательства вы можете привести в подтверждение сказанного?
Госпожа Люно (багровая, задыхающаяся, несвязно). Какие доказательства? Какие доказательства? У меня их сколько угодно, и при этом самых настоящих, что ребенок не от него. Нет, не от него, господин судья, клянусь головой покойного мужа, что не от него.
Мировой судья. От кого же он, в таком случае?
Госпожа Люно (заикаясь от гнева). А я-то почем знаю, от кого? От всех, черт возьми. Да вот мои свидетели, господин судья, вот они все. Их шестеро. Допросите их, допросите, они скажут...
Мировой судья. Успокойтесь, госпожа Люно, успокойтесь и отвечайте, не волнуясь. Какие у вас причины сомневаться, что этот человек является отцом ребенка, которого вы ждете?
Госпожа Люно. Какие причины? У меня их сто против одной, сто, двести, пятьсот, десять тысяч, миллион и больше причин. После того уж, как я сделала ему это предложение, о котором вы знаете, и пообещала ему сто франков, я узнала, что он рогат, извините за выражение, господин судья, и что дети его вовсе не от него, ни один не от него.
Ипполит Лакур (спокойно). Все это — вранье.
Госпожа Люно (вне себя). Вранье! Вранье! Скажите на милость! А что жена его со всеми путается — провалиться мне, — со всеми! Да вот мои свидетели, господин судья. Допросите их!
Ипполит Лакур (хладнокровно). Вранье все это.
Госпожа Люно. Скажите на милость! А рыжие, это ты их, что ли, сделал, твоих рыжих?