Дело государственной важности
Шрифт:
Отправив измученных оперативников спать, он включил лампу и принялся уточнять то, что обычно уточняет следователь прокуратуры, пытаясь уяснить наличие или отсутствие связующего звена между внешне ничем не связанными событиями, – отождествлять личности убитых, их сложившиеся взаимоотношения с субъектами преступлений.
Ночь была длинна. Октябрьские ночи всегда длинны.
К началу пятого часа утра разделенный на четыре части лист на столе был заполнен убористым почерком советника. Его легкие уже не могли принимать табачный дым, желудок категорически отказывался от чая, а на лице царило удовлетворение.
Все четверо
Все четверо пришли и сели в кресло губернаторов не с улицы и приехали не из Москвы. Их знали все время их существования: от отрочества и до зрелости, и никогда они не были замечены в политических скандалах или играх, судейство на которых осуществляли политические формации, занимающие четыре с половиной сотни кресел на Охотном Ряду. Они принадлежали партиям, да, но кто сейчас партиям не принадлежит? Другое дело – не занимались делами в их угоду, жертвуя интересами местных жителей. Скорее наоборот.
Каждый из рано ушедших губернаторов до вступления в должность жил в крае и был предан ремеслу, богатством которого славен этот край. Исключением являлся лишь отставной генерал, но это скорее подтверждение правила, нежели исключение из него – руководимый им субъект Федерации был серьезным стратегическим плацдармом, из которого черпала силу и средства армия страны, не сумевшая сберечь своего генерала.
Все четверо до вступления в должность имели глобальный опыт руководящей работы и, как принято теперь говорить, являлись «грамотными управленцами». От низового исполнительного звена до руководителя на «Мерседесе» они прошли без присвоения внеочередной должности. Проще говоря – каждый из них не понаслышке знал специфику деятельности работы краевых ответственных работников, понимал их проблемы и мог безошибочно определить степень их причастности к теневому бизнесу.
По-видимому, последнее и явилось камнем преткновения для каждого из них. Все четверо в определенную пору своего властвования вставали перед проблемой: уступить надвигающемуся криминалу или преградить ему дорогу в регион.
Кряжин отложил карандаш в сторону и размял покрасневшие глаза пальцами. Он в который раз снял трубку телефона и услышал почтительный голос коридорного по имени Толян.
– Толян, это я.
– А, понял, – отозвался тот. – Сейчас вскипячу и принесу.
– И коньяка туда влей чайную ложку. Только чайную, Толян! Понимаю, что надоел, но не клофелину, Толян, а коньяку!
Коридорный хохотнул. Ему нравился этот мужик. Тот еще ни разу не дал на чай и в этом, наверное, прав. «Если каждый раз давать коридорному на чай после стольких чашек чая, то у коридорного разорвется мочевой пузырь, и он ошпарит себе ноги», – сказал мужик Толяну, и тот ему после этого все простил.
Интересно, думал Толян, опять поспевая на этаж с подносом с дымящейся чашкой, откуда этот мужик? По привычным прикидкам – вроде не блатной. Хотя в чем-то его поведение этому определению отвечает. Голос с хрипотцой, движения вялые, но уверенные, взгляд не резок,
Наверное, все-таки из братвы. Причем серьезной, братвой себя не именующей. Скорее – крупным бизнесменом от авторитетного столичного сообщества. Двое с ним – порученцы. «Шестерки». Мальчики на побегушках.
На четвертом этаже гостиницы, спорно называющей себя четырехзвездочным отелем «Север», Толян привычно прошагал пятнадцать шагов и остановился у номера. Постучал.
– Анатолий, ты?
– Я, Иван Дмитриевич, – ответил довольный коридорный.
А гость занят своими делами. Дверь одной рукой открывает, а второй что-то прячет за спиной. Наверняка документы конфиденциальные.
Толян прошел к заваленному бумагами столу, выставил на него чашку и, выдавая свое нежелание покидать номер, завел поднос за спину.
– А кто же еще, как не я, Иван Дмитриевич?
– Ну, мало ли, – буркнул всегда спокойный гость. – Может, другой коридорный.
Толян улыбнулся.
– Два коридорных ночью на одном этаже столкнуться не могут. Точно так же, как не могут столкнуться две горничные или два управляющих.
Последнее сравнение ему понравилось больше всего. Два управляющих – смешно сказал, ей-богу, оригинально.
– Что так? – удивился мужик с сединой в висках.
– После двадцати двух часов в гостиницах остается по одному коридорному на этаже и одной горничной. А про администратора вообще говорить нечего.
– Садись, – вдруг разрешил мужчина, отпив чаю. – Давно здесь?
– Нет, – ответил Толян. – Первый год. До этого в «Адмирале Бенбоу» работал. Скукота. Одна пьяная матросня и проститутки на пару с командированными. Основные ночные заказы – презервативы и водка.
– А что, во всех гостиницах на ночь по одному представителю профессии остается? – и он снова отпил чаю.
– Ну, не знаю, как во всех, но любой управляющий – не дурак. Зачем платить лишние деньги персоналу, если одному ночью делать бывает нечего?
– Резонно, – и мужик вдруг окаменел. Лишь чашка в его руке, чуть подрагивая, играла кляксой чая.
– Чего еще? – спросил Толян. – Может, коньяку?
Но тот вместо ответа встал и прошелся по номеру.
– Ночевал я как-то в одной гостинице, Анатолий, – сказал мужчина. – У меня работа такая – по стране шляться и за порядком следить.
«Понятно», – подумал Толян, рождая противоположное истинному мнение.
– И забрел я как-то в Самаре в одноименную гостиницу.
«Слышали, – подметил коридорный, – ее в пример ставили».
– И убили там одного уважаемого человека. Застрелили прямо в номере. «Лопатник» [24] стащили, кейс вскрыли, барахлишком не побрезговали. Словом, тысяч на тридцать материального ущерба было.
– Мелочь, – поддержал Толян. Не удивляться же такой сумме перед нашим гостем.
– Да, пустяк. И придумала тамошняя милиция, что ограбила постояльца горничная с коридорным. Выяснилось, что ночью они пригласили его в гостиницу. И придумала эта гадкая парочка вот что. Было горничной известно, что постоялец – уважаемый то есть человек – сделал в одиннадцать часов вечера заказ в номер. Пиво с рыбой. Прихватила подельница подносик и направилась в номер…
24
Кошелек.