Дело инопланетян

Хаббард Рональд Лафайет

Вошел еще один офицер. Опустился на колени возле тележки, взял в руки какое-то устройство, рявкнул в него и прислушался, ожидая ответа.

Эта пауза дала мне краткую возможность прочесть значки на их формах: «Войска связи армии США».

Офицер, стоявший у тележки, обратился ко мне:

— Это сверхсекретно. Вас можно было бы расстрелять за разглашение того, что вы видели спутниковое дешифровально-решифровальное устройство. Даже русские не знают, что оно у нас есть. Клянетесь, что не видели его?

Я поднял запятнанную чернилами руку и поклялся.

— Ладно, —

сказал он, — вот ваш человек. — И он передал мне устройство.

Я услышал голос: «Alo. Kto eta gavarit?»

Я вернул прибор офицеру-связисту:

— Вы не перепутали номер? Он меня, кажется, спросил по-русски: «Кто это говорит?»

— (…)! — выругался офицер и снова вышел на связь. Быстро и резко переговорил с кем-то и снова передал мне прибор.

Я услышал голос:

— Diga! Con quien hablo?* (Кто говорит? (исп.))

Я попытался вернуть устройство офицеру.

— Кто-то только что ответил мне по-испански.

Кажется, он интересовался, кто с ним говорит.

— Нет-нет, — возразил офицер. — Это тот самый.

Я снова приложил устройство к уху. Голос повторил:

— Con quien hablo?

— Инксвитч, — ответил я.

— Ah. Espere un momento, por favor. (Подождите минуточку, прошу вас (исп.).)

Я подождал с минутку, но этого оказалось мало — таковы уж испанцы. Впрочем, странно. Я плохо знал испанский, чтобы разбираться в акцентах, но этот испанский был явно не коренным испанским. В нем была какая-то певучесть. Кубинец?

— Ну, много же у них времени ушло на это! — Голос по телефону. Гнусавость выходца из Новой Англии. Гробе!

— Где вы? — Я просто рот открыл от изумления.

— В Центральной Америке, — сообщил Гробе. — Кто-то убил директора ЦРУ, и здесь воцарился мир. Пришлось лететь сюда, чтобы пересмотреть мирные договоры и установить, какие из них можно было бы нарушить. Впрочем, дела не так уж и плохи. У них тут отличные змеи. Вам стоит на них посмотреть! Но звоню я не по этому поводу. Довольно серьезное дело, касающееся безопасности, поэтому мне пришлось обойти службу национальной безопасности. К тому же в джунглях нет телефонов. Армейские связисты все еще в номере?

— Да, — отвечал я.

— Тогда скажите им, чтобы отошли подальше.

Дело сверхсекретное.

Я сказал, и они вышли на террасу и в прихожую, держа оружие наготове для защиты своей установки в случае нападения.

— Готово, — сказал я.

— Вот и хорошо, — продолжал Гробе. — С час назад мне звонили насчет факсимильной спутниковой установки. Он сам был на проводе. Вы понимаете, о ком я?

Да, уж конечно, я понял. Как только я осознал, что Гробсу звонил сам Джон Роксентер, меня охватила тревога.

— Инксвитч, — говорил Гробе, — вы позволили Мэдисону выйти из-под контроля! Он — вы знаете кто — совсем взбесился! — Мне послышалось, что он трясет газетами у телефона. — Просто вне себя от ярости, Инксвитч, вне себя!

Я весь похолодел. Когда неистовствует Роксентер, рушатся правительства.

— Он, похоже, не так все понял, — продолжал Гробе. — Он подумал, что а новостях говорится, будто Вундеркинд создает

враждебную нефтяную компанию и нарушает семейную политику, вводя в нее конкуренцию. Тут виновата Мисс «Вселенная»: она читает ему газеты, но не умеет по буквам произносить слова. Это Мэдисон все испортил. Его клиент — Вундеркинд, а не «Спрут». Мэдисон взял на себя слишком много, когда полез в область юриспруденции. Нельзя позволить, чтобы правосудие вышло из-под контроля. Я-то знаю, ведь я юрист. А в данном деле это просто катастрофа. По большей части мы можем с ним смириться, но один пункт требует пересмотра — и никаких возражений! И вот, собственно, почему вы должны взять Мэдисона под контроль, Инксвитч. Вы меня внимательно слушаете?

Я ответил, что, разумеется, внимательно.

— Инксвитч, — продолжал он, — написав ту статью, он совершил тяжкое преступление. Он упомянул «Киннул Лизинг» вместе с компанией «Отвертини, Надувало и Сожрэ». Послушайте, Инксвитч, «Отвертини, Надувало и Сожрэ» — это шайка бесстыжих, наглых крючкотворов. Даже упоминание тихой и кроткой «Киннул Лизинг» в одной статье с этими головорезами может погубить нашу репутацию. Это же явный случай покушения на убийство. Мэдисон зашел слишком далеко! Это очень серьезно, Инксвитч. Вот, собственно, почему этот звонок должен остаться в тайне. Вы понимаете необходимость тесной, нерушимой связи между юристом и клиентом?

Я отвечал, что понимаю. И Гробе продолжал:

— Сейчас я не могу звонить Мэдисону. Он просто сошлется на «пятую». Так что вы должны приструнить Мэдисона. Если вы этого не сделаете, нас ждет быстрый приговор без всякой отсрочки. Усекли?

Я отвечал, что, разумеется, усек.

— Вот и хорошо, — сказал Гробе. — Есть ли что-нибудь еще?

— Есть, — отвечал я. — Они поменяли кассиров, и я не могу получить свое жалованье.

— Это мелочи, — отмахнулся Гробе. — Не надо беспокоить меня мелочами. Скажите об этом главному офицеру службы безопасности. Послушайте, не прислать ли вам парочку этих славных змей, а?

Я поторопился сказать, что срочно свяжусь с Мэдисоном.

— Отлично, — одобрил Гробе. — Обязательно свяжитесь. Мне теперь нужно пробраться поглубже в горы, чтобы разыскать генерала Альпенштока и добиться нарушения части этих мирных договоров, чтобы дела не стояли на месте. Меня какое-то время не будет: эти замечательные змеи тоже потребуют кое-каких хлопот. А вы уверены, что вам не хочется заполучить несколько экземпляров?

— Я буду слишком занят Мэдисоном, — сказал я, стараясь поскорей отделаться от него.

— Ну что ж, передайте лучшие пожелания мисс Агнес, чтоб ей (…). — Он прервал разговор.

Я подал знак связистам на террасе, и те пронзительно засвистели в свистки. Военная полиция пришла в состояние повышенной боевой готовности и мигом вывезла из номера усиленно охраняемую установку.

На улицах завыли сирены.

Тщательно выполнив предписанные маневры, солдаты наконец исчезли.

Из-под кровати выползла Ютанк, бледная, трясущаяся от страха. Она изо всех сил хлопнула передо мной своей дверью и заперлась на замок.