Дело коптящей лампы
Шрифт:
— Вот забавно, для чего же тогда окружной прокурор заставил его тащиться сюда аж из Лос-Анджелеса? Если ему нужно было узнать что-то обычное, он мог бы обратиться в лос-анджелесскую полицию.
— Ну положим, меня-то он тоже заставил приехать сюда из Лос-Анджелеса, — заявила Ева Реймонд.
Грэмпс уставился на нее с непонимающим видом, как будто впервые заметил, что он в приемной не один.
— Черт меня побери, если это не так, — пробормотал он.
На минуту наступило молчание,
— Что он за человек? Он не из тех, случайно, кто стучит кулаком по столу и орет на вас?
— Ну нет, Френк не такой, — возмутился Грэмпс. — Он вообще-то добрый и мягкий человек. Он еще сто раз извинится, что позволил себе вызвать вас сюда из Лос-Анджелеса. Задаст вам потом несколько вопросов и заставит вас поверить, что все уже позади, а затем вдруг внезапно задаст вам вопрос, которого вы не ждете, и будет затем наблюдать, как вы будете барахтаться, пытаться как-то ответить, а сами будете запутываться все больше и больше.
— А вот здесь вы не правы. — заявила она. — Ничего подобного со мной не может произойти, потому что мне просто нечего скрывать.
— Ну да, конечно, — согласился с ней Грэмпс, но голос его звучал как-то неубедительно.
Она взглянула на наручные часы и возмутилась:
— В конце концов, о чем можно так долго говорить с Харви… И почему, скажите на милость, он не мог задавать вопросы одновременно мне и Харви?
— Может быть, ему именно так и нужно, чтобы вы отвечали ему не одновременно, — высказал предположение Грэмпс. — А Джордж Карпер вам знаком?
Она не повернула головы, и лицо ее не изменилось, но веки ее испуганно дрогнули.
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Да я просто раздумываю, не об этом ли сейчас Френк спрашивает Стэнвуда?
— А Карпер-то какое ко всему этому имеет отношение?
— Меня это, кстати, тоже интересует, — пробормотал Грэмпс.
— Вообще-то, насколько я знаю, — объяснила Ева, — мистер Карпер занимается разведением крупного рогатого скота. Не думаю, чтобы у него и у мистера Прессмана были какие-то точки соприкосновения.
— Вы так хорошо его знаете?
— Достаточно.
— А вы когда-нибудь разговаривали с ним?
Она на мгновение заколебалась было, потом резко бросила:
— Нет, никогда.
— А Харви Стэнвуд был с ним знаком?
— Думаю, что да. Он как-то при мне упоминал это имя.
— А Харви случалось говорить с вами о своих финансовых проблемах, о своих операциях в качестве помощника Прессмана?
— Он никогда не говорил мне ничего такого, что являлось бы коммерческой тайной.
— Но вообще иногда что-то говорил?
— Естественно. Ведь наше с Харви будущее зависело от того, насколько он будет преуспевать.
— А
— Его освободили от призыва в армию по причине какого-то небольшого отклонения в физическом отношении. Но я так поняла, что его всегда могут заставить повторно пройти медицинское освидетельствование.
— Скажите, а когда же вы планировали пожениться?
— А вам не кажется, что вы задаете слишком много вопросов?
Грэмпс искоса взглянул на нее и неопределенно хмыкнул.
— Вы никогда не пробовали, так, разнообразия ради, не совать свой нос в чужие дела? Для вас это может стать большой переменой в жизни.
— Хорошо, я попробую, — буркнул Грэмпс и, направившись к заваленному журналами столу, начал копаться в них, что-то неразборчиво бормоча себе под нос.
Наконец, выбрав себе из этой кипы один из толстых еженедельников, он вернулся на свое место и рявкнул:
Черт знает что, а не офис окружного прокурора! Нет ни одного детективного журнала!
Ева Реймонд продолжала пребывать в молчании, и Грэмпс принялся читать.
Через несколько минут Ева не выдержала.
— А что вы узнали о Карпере? — коротко спросила она.
— Ничего о нем не знаю, — также коротко ответил Грэмпс.
— Но ведь вам знакомо его имя.
— Да.
— А как вы его узнали? Вам сказал окружной прокурор?
Единственным ответом на это было неопределенное ворчание, которое можно было понимать как угодно. Он продолжал внимательно разглядывать еженедельник.
Мистер Дюриэа говорил вам что-нибудь о Джордже Карпере, — продолжала настойчиво допытываться она.
— Глядите-ка, а мне показалось, что вы не хотите со мной разговаривать?
— Ну-у, мне просто хотелось бы, чтобы вы ответили на мой вопрос.
— Почему?
— Потому что… Потому что это много значит для меня.
— Ну да, конечно! То, что я говорил до сих пор, не производило на вас ни малейшего впечатления, — раздраженно сказал Грэмпс. — Но стоило мне только заикнуться о Карпере, как вы сразу разволновались. В чем же дело?
Она вздернула плечи с независимым видом:
— Ничего подобного!
Бросив быстрый взгляд на дверь кабинета окружного прокурора, она раскрыла сумочку, вытащила оттуда пудреницу и принялась приводить в порядок лицо.
Небрежным тоном Грэмпс заметил:
— А пудреница-то у вас, похоже, совсем новенькая. Так же небрежно она заметила:
— Дешевка. Я сегодня нашла ее в универмаге.
— Как жаль, что та, ваша прежняя пудреница, разбилась, — задумчиво сказал Грэмпс.
Она взглянула на него в упор поверх пудреницы, и глаза ее, казалось, наполнились холодной ненавистью.