Дело леди Евы Гор
Шрифт:
Ё-моё! Отметила день рождения!
Вариант справить нужду был один — деревянное ведро. Им я и воспользовалась по назначению. Никаких средств гигиены рядом в помине не было. Этот факт ещё больше поверг меня в уныние. Но, что удивительно, с каждым мгновением сознание всё больше очищалось. Мой собственный разум будто бы занимал всё больше места в головке этого юного тела.
Подумав о ситуации в этом ключе, я по возможности удобнее уселась на лежанку. Откинув голову и уперевшись в холодную стену, скрестила руки на груди, прикрыла глаза и задумалась о
К сожалению, отсутствие информации не позволяло сразу сделать какие-либо предположения о предыдущей владелице тела. Что с ней происходило до того, как девушка оказалась в каменном мешке? Какая у неё была жизнь? И что за события привели её к печальному финалу? Плохая одежда, грязь по всему телу — это может быть следствием пребывания в застенках, а может, и до этого владелица не заботилась о себе. Она бедна и выживала, как могла? Попала в неприятности по собственной дурости или по чьей-то злой воле?
Судя по состоянию тела, девушку сильно били и даже душили. На шее точно была борозда от верёвки. Думаю, мучения её длились не один день. Ведь крупные кровоподтёки почти зажили, а новые цвели буйным цветом.
Какого признания от неё добивались?
Кроме себя, в теле я больше никого не ощущала. Руки-ноги поднимались по моему желанию. Воспоминания были только моими собственными. И никаких иных способностей не наблюдалось. Даже после того, как я постаралась погрузиться в медитативное состояние. Отрешив собственное сознание, я давала возможность истинной владелице тела проявиться. Но нет. Я была одна.
Вот уж не думала, что буду применять знания йоги в чужом теле.
Размышлять мне пришлось под тихое шуршание мышей. Этих серых шкурок здесь оказалось в избытке. Стоило мне притихнуть, как они забегали в поисках еды. Большое счастье, что я мышей не боюсь. Как и змей, тараканов и прочих гадов, ползающих или летающих.
Ещё одним мучающим меня вопросом был следующий: а на Земле ли я?
О переселении душ я знала, как любой бывший студент, изучавший на парах философии религии нашего мира. Но я ведь не младенец. С другой стороны, замечательно, что оказалась в человеческом теле, а не в таракане каком-нибудь или камне. Верят же даосисты, что человек может переродиться и в живом организме, и в неживом предмете. Или это какой-то сбой Матрицы?
Плавное течение мыслей было прервано противно скребущим звуком открывшейся двери камеры. Из тёмного проёма внутрь шагнул коренастый мужчина с факелом в руке, одетый в коричнево-чёрную форму с белым знаком виселицы на лёгком кожаном доспехе на груди. Пока он менял один из прогоревших факелов у двери, следовавший за ним второй стражник приблизился ко мне и грубо пнул ногой в голень.
— Иди на выход.
Речь вдруг оказалась понятной, хотя это точно был не наш язык! Зажав в кулаках грубую ткань юбки, я помедлила. Идти или нет? Удушливая волна страха охватывала, словно цунами. Будто тело подавало сигналы, что нужно бояться этих мужланов. Кажется, каждый синяк отозвался фантомной болью.
— Зачем? — просипела. Голос совсем не
— За тобой прислали из дворца лекаря. Тебя помиловали.
Глава 2. Когда чувствуешь себя полной дурой
Из дворца? Лекаря?!
Стараясь не выдать собственного удивления, я медленно пошла на выход, ниже опустив голову. Мне стоило затаиться и молчаливо осматриваться по сторонам, не привлекая внимания к себе.
Конвоир вывел меня в тюремный коридор. В него выходили как закрытые дверями камеры, так и просто зарешёченные. Но в них совсем не было заключённых.
Здесь тоже воздух был смрадным, но лучше, чем в моей темнице. Каменный пол коридора оказался чистым. Чуть дальше я увидела, как круглолицая, с пышными формами женщина в таком же мышиного цвета платье заметает в одной из пустующих камер.
— Марта, хватит копошиться! — прикрикнул следовавший впереди охранник. — Тебе сегодня все камеры по левой стороне вычистить нужно!
— Господин охранник, так я стараюсь! Будет так, как вы скажете! Не серчайте! — поспешно кланяясь несколько раз кряду, затараторила женщина. — Уже завтра сможете новых преступников принимать!
— Себ, ты чего к ней пристаёшь? — отозвался тот, что шёл позади меня.
— Бесит, — рыкнул первый, с отвращением оглядываясь назад и глядя на меня. — Первый раз в моей тюрьме так пусто.
— Признай, тебя не это цепляет. А то, что твоя клиентка сорвалась с верёвки! — как конь, заржал второй. Я даже вздрогнула от неожиданности.
— Чтобы ты понимал! Моя репутация пострадала! — с негодованием прорычал первый. При этом он резко остановился и уставился на меня, как на врага народа!
Кажется, именно я и была тем самым сорвавшимся «клиентом», испортившим репутацию палача. Вздохнув, я встретилась с мужчиной взглядом, рассматривая помятое от лишней выпивки лицо служаки с седой щетиной.
— Извиняться, что осталась в живых, не буду, — спокойно произнесла. Хотела добавить, что на всё воля божья. Но вовремя вспомнила, что мир с вероятностью в девяносто девять процентов не мой. Зато второй охранник порадовал.
— Да успокойся ты уже! Ясно же, что Светлый отец вмешался. Иначе бы как висельник сорвался с верёвки? Всем известен закон: если верёвка обрывается — значит, невиновен. Король уже указ о помиловании прислал, простил мятежницу. А ты что, себя выше короля возомнил?
— Не говори глупости! — зло и испуганно прошипел обиженный палач.
Толкнув большую дверь из коридора с камерами, идущий впереди охранник вывел нас к лестнице. Когда мы поднялись по лестнице из подвала, конвоиры втолкнули меня в светлое помещение с окном, выходящим на улицу. На стуле у стола сидел мужчина лет тридцати в яркой добротной одежде с гладко выбритым лицом и удлинённой стрижкой. Два стражника сопровождения в зелёной форме с золотыми кирасами по стойке смирно стояли позади него. Выглядели они не в пример лучше палачей. Красавцы! Косая сажень в плечах, военная выправка!