Дело музыкальных коров
Шрифт:
— Ты целился в него?
— Нет. Я просто стрелял в его направлении.
— Стрелял дважды?
— Да.
— И ты уверен, что не попал в него?
— Я… точно не знаю! — вдруг выпалил Роб. — Надеюсь, что нет. Я успокаивал себя тем, что он просто кинулся навзничь. Но откуда мне знать, как ведет себя человек, получивший смертельную пулю в сердце? Я видел, как убивают людей на войне, но там обстоятельства другие. Во всяком случае, тот человек, скорее всего, просто бросился на палубу ничком.
— После этого
— Я не видел. Доктор, я должен признать, что не могу точно сказать, попал я в него или нет. Мне кажется, что не попал. Но откуда я могу знать наверняка?
— Давай все хорошенько вспомним, — продолжал доктор. — Когда стреляешь из пистолета, проходит какой-то миг после хлопка, когда можно услышать звук попадания пули, особенно это заметно при сравнительно небольшой скорости пули ручного оружия и если расстояние достаточно большое. Есть три варианта, куда могла угодить твоя пуля. Во-первых, человек; во-вторых, что-то деревянное, например корпус яхты или причал; в-третьих, вода реки. Слышал ли ты какой-то глухой звук, когда пуля вошла в дерево — хотя бы одна из пуль?
— Я… не помню. Я ничего не заметил.
— Не слышал ли ты всплеска, как если бы пуля угодила в воду реки?
— Ответ тот же. Я не помню. Если я и слышал, то в тот момент не придал этому значения, а сейчас просто не могу вспомнить.
— Хорошо, ты стрелял дважды. Что случилось потом?
— Яхта стала разворачиваться, и, когда нос попал в поток быстрого течения, корма удалилась от берега, вода толкала ее в борт, и яхту понесло вниз по реке.
— И что ты сделал?
— Поставил пистолет на предохранитель и побежал к деревьям, чтобы спрятаться, потому что услышал, как подъехала машина.
— И что дальше?
— Очень скоро раздались шаги. Я прислушался и отчетливо услышал звук шагов, женских шагов.
— Что потом?
— Я пригнулся, укрылся за стволом дерева и стал ждать.
— И что произошло?
— На яхте что-то вспыхнуло. Она загорелась. Взметнулся большой сноп огня, словно взорвался бензин или еще какое-то горючее. Я наблюдал из укрытия за женщиной на пристани. Я видел ее силуэт на огненном фоне. В реке было красное отражение горящей яхты. Небо было затянуто тучами, но и оно осветилось заревом.
— Как далеко от пристани в это время находилась яхта?
— Недалеко. Не могу сказать точно.
— Сотня футов?
— В темноте сложно определить расстояние, особенно до горящего объекта. Может, чуть больше ста футов.
— Когда ты в последний раз видел человека, в которого стрелял, тот лежал неподвижно на палубе, а яхту сносило течением?
— Да.
— Каким бортом?
— Левым. Левым бортом.
— Хорошо. И ты стрелял по левому борту?
— Да.
— Дважды?
— Да.
— Стрелял, чтобы напугать его?
— Да, сэр. Точно. Чтобы он не успел добежать до кормы
— И человек остановился?
— Да, он ничком упал на палубу.
— Он был по левому борту яхты?
— Да, сэр.
— И сколько прошло времени до того, как ты увидел огонь на яхте?
— По-моему… нет, не знаю. В таких случаях теряешь чувство времени. Мне кажется, что, вероятно, минуты две. Точно не знаю.
— Где ты находился, когда стрелял, Роб?
— Здесь у них все сходится. Они нашли гильзы как раз там, где они остались. Я стоял футах в десяти-пятнадцати от берега, вернее, от того места, где начинается пристань.
— Ты был на берегу?
— Да.
— В десяти-пятнадцати футах от пристани?
— Да.
— Какова длина пристани?
— Футов тридцать-тридцать пять.
— И яхту уже отнесло течением?
— Да.
— Значит, расстояние между тобой и человеком на палубе было футов шестьдесят-семьдесят?
— Да.
— Шестьдесят футов — это двадцать ярдов. Небольшое расстояние для стрельбы, чтобы пули прошли так близко друг от друга.
— Да, наверное. Я не целился. Я просто стрелял в его сторону.
— Хорошо. Теперь, когда ты мне все рассказал, не давай больше никаких показаний. Твой предварительный допрос назначен на сегодня. Попроси своего адвоката вызвать меня свидетелем.
— Мой адвокат не хочет предоставлять им никаких фактов, — сказал Трентон. — Он говорит, что проведет перекрестный допрос свидетеля обвинения, соберет необходимую информацию, а затем позволит судье отказать мне в освобождении под залог. Он уверяет, что судья все равно так сделает, и было бы глупо раскрывать наши планы.
— Все же, — попросил доктор Диксон, — я хочу, чтобы ты настаивал — пусть твой адвокат вызовет меня в качестве свидетеля.
— Что вы можете сделать, если вас вызовут?
— Думаю, я смогу тебе помочь, Роб, — заверил его доктор. — Я хочу найти настоящего убийцу. Я собираюсь поговорить с твоим адвокатом и передать ему вопросы, которые он должен задать мне, а также перечень вопросов, которые он должен задать патологоанатому, производившему вскрытие тела и извлекшему пули. Но ты можешь помочь мне. Мне хотелось бы, чтобы ты настоял на том, что адвокату необходимо следовать моим указаниям.
— А что, если он не захочет?
— Ну не знаю. Я пытался поговорить с ним. Он не пожелал со мной встретиться. Он отказался обсуждать дело со мной. Я попробую еще раз увидеться с ним, скажу, что если он действительно хочет защитить тебя, то ты должен побеседовать со мной. Но мне нужна твоя поддержка.
— Не представляю — какая. Судя по тому, где я сейчас, я был слишком доверчив, — сказал Роб.
— И теперь, — с сарказмом заметил Диксон, — ты решил удариться в другую крайность. Точно?