Дело N-ского Потрошителя
Шрифт:
И очередной мрачный и безрадостный день тяжело заворочал своими жерновами. В грязную, заплёванную шелухой подворотню они прибыли через полчаса. Денис молча обошёл тело вокруг, присел на корточки, внимательно вглядываясь в затоптанный десятками ног снег. Нет, ничего не было. Ни следов, ни окурков. Злодею явно везло. Мокрый снег и ветер отлично уничтожили все возможные улики.
Денис ещё раз оглядел жертву. Светлое пальто, уже насквозь пропитавшееся грязной водой, и кожаная сумочка с позолоченными ручками. Денис не разбирался в женской моде, но, судя по виду, сумочка была совсем новая, от неё даже слабо тянуло запахом краски и кожи. Стоило в Торсиге узнать, не у них ли куплена сумка. И если у них (а больше
– Алевтина Матросова, в машинном бюро служила. – Сзади неслышно подошёл Петрович.
Денис через плечо глянул на него и молча кивнул.
Александр Петрович был самый дельный из всей их группы. И самый возрастной. Он начинал служить ещё при царском режиме, но происхождения был почти пролетарского. Сын заводского рабочего, выбившегося в мастера. Отец постарался дать какое-никакое образование сыну, а тот оказался настолько хватким, что закончил не только народную школу, где получал стипендию в пять рублей, чем неимоверно гордился и о чём с удовольствием рассказывал, но и реальное училище. Парень он был высокий, видный, с отменным здоровьем, почему и был принят в школу полицейской стражи, которую с блеском закончил, и был определён в сыскное отделение. Советскую власть принял сразу и безоговорочно, как долгожданную и любимую невесту. И Советская власть отплатила ему тем же. Во всяком случае, ещё ни при одной чистке, проходившей в отделении, Петрович не пострадал. Даже известный всему городу и области начальник четвёртого отдела НКВД Никифоров Климент Андреевич уважительно здоровался с Петровичем за руку, обязательно перекидываясь парой фраз при встрече. Петровичу Денис доверял как себе. А иногда даже больше.
Денис давно заметил: на месте преступления надо на несколько минут отвлечься, подумать о чём-нибудь, совсем не относящемся к делу, тогда в девяносто случаях из ста в голову может прийти внезапная, но дельная мысль.
Он замер и прищурился. В голове тихонько и сначала очень робко шевельнулась смутная догадка. Надо было сосредоточиться и понять – что он только что увидел. Ведь что-то он увидел? Для него вдруг выключились все звуки, размытые краски серого ноябрьского дня, запахи, доносящиеся со всех сторон. Всё это вдруг перестало иметь значение. Только где-то в голове маленький, но уверенный клюв какой-то мысли долбил в скорлупу черепной коробки, пытаясь вырваться на свободу. Сейчас Денис сам себя чувствовал охотничьей собакой, сеттером, уловившим слабый запах дичи. Даже не самой дичи, а намёка на дичь, но стоило правильно уловить направление – и…
Денис прикрыл глаза и чутко потянул носом. И уже через мгновение, ещё сам не особо понимая, что делает, потянулся к сжатой в кулак руке жертвы. Разжал палец за пальцем закоченевшую кисть и почти счастливо улыбнулся. На поцарапанной ладони лежала толстая серая нить, зацепившаяся за обломанный ноготь жертвы. Видимо, женщина хваталась руками за своего убийцу, тот оттолкнул её и сам не заметил, как оставил в руках своей жертвы кусочек своего пальто.
Это была первая настоящая улика, оставленная Потрошителем. А вот что можно будет вытянуть из этой ниточки, пока было не ясно.
Денис аккуратно сложил находку в бумажный пакетик, расстегнул тулуп и убрал в нагрудный карман гимнастёрки. Так оно надёжнее будет. Поближе к сердцу, так сказать. Он выпрямился, покрутил головой, разминая затёкшую шею, и удовлетворённо оглядел свою группу. Это была не победа, это был совсем
Денис цепко огляделся по сторонам, увидел только что вынырнувшего из подъезда Митьку и негромко спросил:
– Узнал что-нибудь?
Тот шмыгнул покрасневшим носом, мазнул по нему рукавом и довольно бодро отрапортовал:
– Денис Савельевич! Опросил я дворника и жильцов с первого этажа, ну, тех, кто не на службе сейчас. Никто ничего не видел.
Денис молча кивнул – ну, это уже как водится. Рутина, чтоб её, специфика работы, как и пронизывающий снежный ветер в подворотне и промокший левый сапог, у которого опять отошла подошва.
Мысли словно бы разделились на два потока. В одном – сапожник, к которому всё никак недосуг сходить, и валенки, так и не полученные со склада, а ведь пора уже! Но в то же время Денис прикидывал план действий. Пока – примерный. В отделе, за столом, выверит все вновь полученные факты и накидает всё на бумаге. Надо бы ещё набело переписать в отчёт для начальства, но это – успеется.
Денис ссутулил плечи, ёжась от промозглого сырого воздуха, и махнул рукой, чтобы труп забирали.
Повернулся к группе.
– Так, Митька, ты тут ещё останься. Сходи в домоуправление, узнай про Матросову всё, что сможешь, а там и у людей рабочий день закончится, так ты походи ещё по квартирам. Может, кто и видел чего тут вчера вечером. Или слышал. Егор, – Денис кивнул невысокому плотному мужичку с быстрыми беспокойными глазами, – дуй к ней на службу, поспрашивай, куда она вчера собиралась. Свидание у неё там намечалось или к подружке собиралась заглянуть. Мы с Петровичем в отдел. Я попозже в морг загляну.
На последних словах Денис невольно поморщился. Была у него постыдная слабость, которую он старательно прятал и всячески с ней боролся. Хотя, чего скрывать, об этой слабости старшего уполномоченного Ожарова знали практически все. Друзья относились с пониманием, а недоброжелатели, которых у прямого и порой резкого на слова Ожарова было превеликое множество, посмеивались и злословили у него за спиной. Впрочем, некоторые и в глаза издевались. Вскрытие трупов он переносил с трудом. Хоть сам не раз в лицо смерти заглядывал, и на фронте, да и позже, работа в Угрозыске – это вам не мороженным торговать, но смотреть, как патологоанатом режет в мертвецкой бездыханное тело, Денис не мог. К горлу подкатывал противный кислый и склизкий комок, а перед глазами начинала колыхаться серая пелена. Он не очень-то понимал, что говорит ему патологоанатом, и толку от его посещений морга было не много. Но Денис скручивал себя в тугой узел и упорно ходил на вскрытия.
– Давай сам в отдел, а в морг я заеду. Вы меня по дороге и забросите. – Петрович даже не глядел на Дениса, будто и не знал о слабости старшего уполномоченного. – Есть у меня пара соображений, хочу лично убедиться.
Денис благодарно улыбнулся и с облегчением кивнул. Он ещё раз оглядел своих людей и зашагал к прижавшемуся к обочине старенькому «Форду». Здесь он уже ничего нового не увидит. Все улики, которые успели отвоевать у ноябрьской метели, криминалисты собрали и тщательно упаковали. Денис тоже увидел всё, что ему было нужно.
Обратно в отдел ехали молча. Петрович откинулся на сиденье, надвинул на самый нос кепку и, кажется, спал, несмотря на тряскую дорогу и рёв автомобиля. Сам Денис погрузился в размышления, пытаясь понять, как велика удача и будет ли толк от найденной сегодня улики. Нитка на первый взгляд была довольно обычная. Тёмно-серая, из кручёной шерсти. Мало ли таких пальто у граждан? Вот Денис такое сегодня утром уже видел… Тут «Форд» подбросило на особенно глубокой колдобине. Денис чуть не треснулся головой о переборку и крикнул водителю: