Дело не в размере
Шрифт:
Наконец-то я поняла, о ком она. В этом городе нельзя пройти мимо строящегося здания и не увидеть надписи «Винер» на боку любого бульдозера, любой катушки с кабелем или на строительных лесах. В Нью-Йорке без Винеров не строится ни одно здание.
У Винеров полно денег. Пусть они не Кеннеди и не Рокфеллеры, но, в глазах члена команды поддержки Нью-Йорк-колледжа, Винеры – богачи из богачей. Кроме всего прочего, они пожертвовали колледжу огромную сумму, которой хватило на постройку спортивного комплекса.
– Даг
– Более чем, – с придыханием сказала Кимберли.
– Понятно. Даг и Линдси были… близки?
– Они не были помолвлены, – проговорила Кимберли. – Но Линдси думала, что Даг подарит ей на день рождения теннисный браслет. С бриллиантами. Она видела этот браслет у него в шкафу. – Кимберли, словно осознав, наконец, что Линдси убита, сникла. – По-моему, Дагу теперь придется вернуть браслет обратно в магазин, – добавила она печально. – Ее день рождения на следующей неделе Господи, как это грустно!
Я согласилась с ней. Очень печально, что Линдси не дожила до своего дня рождения и не получила бриллиантового теннисного браслета в подарок. Я спросила, не было ли между Линдси и Дагом каких-либо разногласий (не было), где живет Даг (в особняке «Тау-Фи-Эпсилон»), и когда Даг и Линдси встречались в последний раз (в прошлые выходные).
Хотя Кимберли утверждала, что они с Линдси были лучшими подругами, очень скоро стало ясно – они не были так уж близки. Либо жизнь Линдси вообще была лишена каких-либо событий, либо Кимберли оказалась неспособной вспомнить что-нибудь еще, произошедшее с подругой на прошлой неделе. Ничего, что помогло бы мне понять, кто ее убил.
Да и зачем мне это нужно? Я не участвую в расследовании гибели Линдси. Вовсе нет. Я просто задаю кое-какие вопросы о ней. Вот и все. В конце концов, может же человек просто задавать вопросы о преступлении, не участвуя в его расследовании? Правильно?
Так я говорила себе, возвращаясь в офис со стаканом кофе для Тома (мне пришлось налить ему еще один стакан, так как первый успел остыть, пока я разговаривала с Кимберли). Я не слишком удивилась, когда увидела, что у нашей помощницы Сары, уже пришедшей на работу, кислое выражение лица. Именно такое оно у Сары чаще всего.
Только сегодня ее дурное настроение оказалось заразным. Они оба: и Сара, и Том сидели, уткнувшись в бумаги за своими столами. Хотя, вообще-то, Том расположился за моим столом.
– Ты – моя спасительница, – проговорил Том, когда я поставила перед ним кофе. – Почему так долго?
– Видишь ли, – сказала я, опускаясь в кресло, – мне опять пришлось утешать Магду. – Я кивнула в сторону все еще закрытой двери его кабинета.
За решеткой слышались чьи-то приглушенные голоса.
– Она все еще мучает Марка?
– Нет, – с отвращением ответила Сара. – Теперь там Шерил Хебиг.
– А с тобой
– Ясно что, – кисло протянул Том, видя, что Сара еще глубже устроилась в кресле и не проявляла никакого желания отвечать. – Доктор Килгор преподает у Сары. Саре она не нравится.
– Она – фрейдистка! – взорвалась Сара, не слишком беспокоясь о том, что ее могут услышать. – Она верит во все эти бредни насчет того, что все женщины влюблены в своих отцов и в глубине души хотят иметь пенис!
– В прошлом семестре доктор Килгор поставила Саре трояк за одну из работ, – сообщил Том с едва заметной ухмылкой.
– Она – антифеминистка, – заявила Сара. – Я ходила жаловаться да нее к декану. Бесполезно. Декан тоже одна из них. – Под «ними», видимо, подразумевались фрейдисты. – Эго заговор какой-то. Я совершенно серьезно намерена написать об этом письмо в «Альманах высшей школы».
– Если уж присутствие доктора Килгор такое тяжкое испытание для Сары, – заметил Том с ухмылкой, – пусть она отнесет ваучеры в бюджетный отдел…
– Ты что, на улице пять градусов мороза! – завопила Сара.
– Я сама схожу, – легко согласилась я.
Том и Сара недоверчиво переглянулись.
– Серьезно. – Я поставила стакан и встала, чтобы взять куртку. – Все равно не смогу работать, пока ты занимаешь мой стол, Том. Заодно подышу свежим воздухом.
– Там же пять градусов мороза! – снова завопила Сара.
– Ну и что? – спросила я, наматывая шарф вокруг шеи. – Я быстренько.
Я сгребла ваучеры со стола и вышла. Увидев меня в вестибюле, Пит рассмеялся. Вовсе не потому, что я была одета как капуста, просто вспомнил, что я сказала о папе.
Ну и что? Разве он не может просто хотеть наладить отношения с дочерью, которую давно не видел?
Вот уж действительно, с такими друзьями, как Пит, и враги не нужны.
Не обращая на него внимания, я вышла на улицу, и чуть было не вернулась обратно. Температура стала еще ниже, чем час назад, когда я шла на работу. От холода у меня перехватило дыхание.
Я быстро взяла себя в руки. Обратной дороги нет.
Опустив голову, я припустила через парк прямо в противоположную от бюджетного отдела сторону, не обращая внимания на призывы «Травка – травка» от коллег Реджи.
Кто-то окликнул меня, но я даже не повернула головы. Уши были плотно прикрыты вязаной шапочкой, и я решила, что мне послышалось. Кто-то подхватил меня под руку, и я повернулась, надеясь увидеть Реджи с золотозубой улыбкой. Теперь мое дыхание перехватило вовсе не от ветра, просто я увидела Купера Картрайта.
– Ой! – прошептала я удивленно.
Он был укутан точно так же, как и я. В это морозное утро мы были единственными живыми существами в парке (глупыми или неприкаянными – неважно), не считая белок и торговцев наркотиками.