Дело о черной вдове. Записки следователя (сборник)

Ковалевский Александр

– Круто! – восхитилась она.

– Круто-то круто. Только этот Щепкин и так не подарок, а теперь точно на всех нас взъестся.

– Да ерунда все это, – небрежно отмахнулась Зоя. – Мало мы с тобой на своем веку перевидали разных начальников?

– И то верно, – согласился он. – Но этот придурок, чувствую, нас окончательно доконает. Чего только стоит его распоряжение, чтобы мы работали без выходных. Как будто до него мы тут только и делали, что отдыхали, – ворчливо заметил он.

– Да плюнь ты на это распоряжение, и все, – посоветовала Зоя. – У меня есть анекдот в тему. Собрал начальник весь трудовой коллектив и говорит: «Так, с сегодняшнего дня мы начинаем работать по-новому. Суббота и воскресенье – выходные. Понедельник –

отдых от выходных. Вторник – подготовка к работе. Среда – рабочий день. Четверг – отдых от рабочего дня. Пятница – подготовка к выходным»… Возмущенный возглас из зала: «И долго мы так по средам вкалывать будем?»

– Вот бы нашему новому прокурору этот анекдот рассказать. Его бы тогда точно кондрашка хватила, – мечтательно произнес Паша. – Ну, что там с чаем? Или, может, предложишь чего-нибудь покрепче? Ты как-то говорила, что у тебя армянский коньяк в сейфе до сих пор не оприходованный стоит?

– Паша, если прокурор нас поймает сегодня еще и за распитием спиртных напитков в рабочее время, тогда нам точно головы не сносить, – предостерегла она.

– Да ладно тебе, снаряд в одну воронку два раза не падает. Тем более сегодня суббота все-таки, так что время это как бы не совсем и рабочее. И потом, раз нам выходных теперь никто не дает, где же нам еще пить, как не на работе?

– Паша, мне для тебя коньяка, сам понимаешь, не жалко, но составить тебе компанию, увы, не смогу. Извини, мне кто-то звонит. – Она открыла сумочку, пытаясь найти в ней оживший мобильный телефон.

Звонил ей начальник городского угрозыска Сергей Сокольский.

– С первым апреля, Зоя! – поприветствовал он. – Только нам тут в розыске сейчас не до шуток – в Краснооктябрьском районе сегодня банк ограбили. Убита кассирша, а грабитель с деньгами скрылся в неизвестном направлении. Вашему новому прокурору я уже сообщил об этом ограблении, он сказал, чтобы я взял на осмотр места происшествия его лучшего следователя, то бишь тебя. Так что принимай это дело к своему производству, а я за тобой сейчас заеду.

– Это что – первоапрельская шутка? Ну насчет лучшего следователя, – усомнилась Зоя.

– Почему шутка? Я всегда говорил, что ты лучшая, и твоему новому шефу это сказал. Короче, я пообещал ему, что под твоим чутким руководством мы этот разбой обязательно раскроем.

– А он что?

– Предупредил, чтобы его не забыли включить в сводку.

– Ну смотри, Сережа, если ты сосватал мне очередной «глухарь», мой новый начальник меня просто уволит.

– Не уволит, – заверил он. – Все, карета подана, давай с вещами на выход!

– Уже иду, – сказала она.

Папка с бланками протоколов всегда была у Зои под рукой, так что собралась она на выезд за считаные минуты.

Когда Зоя с Сергеем прибыли на место происшествия, там уже работала следственно-оперативная группа райотдела. Милиционер вневедомственной охраны, первым из группы захвата ворвавшийся в банк, рассказал ей, что застал такую картину: связанный по рукам и ногам перепуганный охранник с заклеенным скотчем ртом и не подающая признаков жизни кассирша, которую злоумышленники так обмотали скотчем, что она, видимо, задохнулась в липком коконе. Во всяком случае, когда милиционеры ее размотали, оказывать первую помощь было уже поздно. Наступила ли смерть от побоев (на лице кассирши не было живого места) или асфиксии – покажет вскрытие. Судмедэксперт с дежурным следователем районной прокуратуры уже приступили к осмотру трупа.

Василевскую же сейчас больше интересовал уцелевший охранник, которого по горячим следам уже опросил дежурный опер, передавший ей протокол объяснения незадачливого секьюрити, у которого от пережитого до сих пор тряслись руки и нервно дергался правый глаз.

Со слов Тишкова Геннадия Васильевича, 1972 года рождения, охранника местного отделения банка, в момент нападения он находился возле окошка кассы, которое было закрыто,

поскольку кассирша в это время занималась пересчетом денег. Больше никого в банке не было, потому что по субботам клиенты не обслуживались и на работу выходили только кассир с охранником. Двое ворвавшихся грабителей были в масках и вооружены пистолетами, поэтому Тишков, опасаясь за свою жизнь, не стал оказывать им сопротивления и молча дал связать себя скотчем. Налетчики заклеили ему скотчем и рот, чтобы он не смог предупредить кассиршу, которую они стали поджидать под дверью. Когда ничего не подозревавшая женщина вышла из небольшого помещения кассы, грабители напали на нее, жестоко избили за то, что та пыталась позвать кого-нибудь на помощь, и, связывая ее, потратили на нее весь оставшийся у них рулон скотча. После того как грабители покинули банк через черный ход, Тишкову удалось связанным доползти до стола, под которым была тревожная кнопка, и он носом как-то исхитрился ее нажать.

– Ну что, вполне правдоподобное объяснение, – сказала Зоя Сокольскому, ознакомившись с протоколом объяснения Тишкова.

Сокольский и сам понимал, что винить перепуганного насмерть охранника в том, что тот не стал геройствовать под дулом пистолета, нельзя.

– Зоя, тебе не кажется странным, что кассиршу грабители замордовали до смерти, а охранник отделался лишь легким испугом? При разбойном нападении охранников, как правило, убивают в первую очередь, а на этом здоровяке ни царапины, – отозвав ее в сторонку, заметил Сокольский.

– Ну, этому секьюрити сегодня просто больше повезло. А то, что бандиты на него меньше скотча потратили, чем на кассиршу, еще не повод его в чем-то подозревать, хотя я согласна с тобой, все это выглядит очень подозрительно.

– Вот и я о том же. Короче, задерживать его надо по-любому.

– Сергей, ты же не хуже меня знаешь, что на данный момент законных оснований для его задержания у нас нет, – сказала она.

Возразить на это Сокольскому было нечего. Какие бы дружеские отношения его ни связывали с Василевской, он не имел права требовать от нее хоть на шаг отступить от УПК – настольной книги для любого следователя. В Уголовно-процессуальном кодексе четко оговорен перечень оснований для задержания лица, подозреваемого в совершении преступления: когда это лицо застигнуто при совершении преступления или же непосредственно после его совершения; когда очевидцы, в том числе и потерпевшие, прямо укажут на данное лицо, что именно оно совершило преступление; когда на подозреваемом или его одежде, при нем или в его жилье будут выявлены явные следы преступления. Тишков же не был даже подозреваемым, он не пытался убежать с места преступления, его личность была установлена, и он имел постоянное место жительства, то есть не было ни малейшего повода задержать его хотя бы на три часа. И в то же время Сокольский был уверен, что отпускать его просто так нельзя.

Зоя разделяла его подозрения и потому не стала возражать против доставки Тишкова в райотдел, где его можно будет дактилоскопировать и пробить по милицейским базам.

К предложению старшего следователя городской прокуратуры по особо важным делам Василевской проехать с ней для дачи свидетельских показаний в ближайший райотдел милиции Тишков отнесся настороженно, но его согласия никто особо и не спрашивал.

– Я же дал уже показания вашему коллеге, что вы еще от меня хотите? – стал возмущаться он.

– В райотделе все узнаешь, – тоном, не предвещающим ничего хорошего, пообещал Сокольский, после чего надел на вздумавшего было упираться охранника наручники в положении руки за спиной и бесцеремонно затолкал его на заднее сиденье своей служебной машины.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – сказала Зоя, слегка опешившая от столь решительных действий Сокольского.

– Я пообещал твоему начальнику раскрыть этот разбой и сейчас именно этим и занимаюсь, – ответил он. – Садись, поехали!