Дело о Чертовом зеркале
Шрифт:
Тут взял слово Родин:
– Это мы можем выяснить, только если поднимемся к расщелине. Осмотрим следы, и все станет ясно.
Торопков кивнул, засунул свой наган сзади за пояс и подошел к скале.
– Так, до этой расщелины аршин десять с гаком. Ну что ж, Денис Трофимович, давайте снаряжение. Я полезу первым, а вы страхуйте. Посмотрим, что там за пещера!
Он взял моток веревки, сноровисто опоясался концом и завязал булинь.
– Где у вас крючья и молоток?
Профессор сконфуженно подошел к Торопкову.
– Я… В общем, тут можно забраться и без крючьев.
– Как так? –
– Господа, я не хотел вам говорить… Извиняюсь… В общем тут выбиты небольшие захваты и упоры, достаточные, чтобы поместить руки и ноги. По сути, это такая древняя лестница. Конечно, подняться тут может только храбрый и ловкий человек: предки Ахмет-бея делали это без страховки.
С этими словами Смородинов подошел к скале вплотную, подскочил и ухватился рукой за невидимую впадину.
– Это уже мое открытие, – сказал он, – Афанасий об этом не знал. Видите, надо подтянуться… – он ловко подтянул свое сухое тело и схватился левой рукой за другую впадину. – А дальше остается только переставлять ноги! – тут он соскочил на землю. – Но я без страховки так и в молодые годы боялся. А сейчас и подавно! Ну что, господа, с Богом!
– Денис Трофимович, – растерянно пробормотал Торопков, – а что же вы раньше нам об этом не сказали? Я всю дорогу думал, как мы на скалу будем забираться! Даже перед отъездом с Фадейкиным советовался, нашим маляром, который колокольню красил!
Смородинов долго откашливался и сморкался в свой широкий застиранный платок, а потом ответил:
– Я хотел устроить вам сюрприз.
– Что ж, вам это удалось, – улыбнулся Торопков. – Ну что, Георгий Иванович, готовы? Не боитесь? – и он ловко прыгнул на скалу.
Родин не боялся высоты и прекрасно лазал по скалам и деревьям. Когда он забрался в пещеру, сел на каменный пол и вытер пот со лба, Смородинов отпустил свой конец веревки и указал на каменную стену, в которую упирался проход.
– Следов нет. Очевидно, Иван сюда еще не добрался.
– Отлично, – сыщик вытащил из-за пояса наган и откинул барабан. – Что ж, наши вещи тут, провизии нам хватит на пару дней, так что можно устроить засаду…
– Тихо! – вдруг сказал Родин. Он привстал, чуть пошатываясь, и начал выпутываться из веревки, крепко обхватившей его под мышками. – Я слышу какой-то шум. – Он наконец распутался и извлек из своей деревянной кобуры револьвер.
– Где? – недоуменно спросил Смородинов, изучавший с фонариком арабскую вязь, выбитую на стене.
– Вот там, – ответил Родин и подошел к каменной стене, поднимая револьвер дулом вверх.
– Остановись, Хью! – раздался голос откуда-то сверху, из крошечного отверстия, из которого брезжил свет. – Хватит и джеба с левой, прибереги правую напоследок, а то ты вышибешь дух из этого аборигена.
Крепыш послушно замер, чуть приподняв правую руку на излете в футе от челюсти рухнувшего на землю татарина.
– Да, сэр, слушаю, сэр. Подстраховать вас?
– Нет нужды. Ноги только мешаются, но руки еще крепки! – Старый лорд быстро спустился в пещеру по канату, ловко держась за нее одними руками, и сел на каменный пол,
– Что делать с этим дикарем?
– Свяжи его получше. Пусть пока лежит. Я думаю, он нам еще пригодится для некоторых вопросов. Когда он очнется?
– Откроет глаза через три минуты. Сможет говорить минут через десять, – отвечал Хью.
– Ну и отлично. Тогда перейдем к делу. Разложи-ка мой походный стульчик и усади меня перед этой стеной.
Ирландец сноровисто повиновался, и наконец Мак-Роберт расположился перед каменной преградой со своим походным саком на коленях. Он закурил сигару, закрепил на голове небольшой электрический фонарик и начал осматривать резную вязь, покрытую толстым слоем пыли.
– Так-так. Писано по-турецки, хорошим слогом. Ба, да это стихи, самые настоящие шаркы! Ну-ка, прочтем… – он сухо откашлялся и торжественно прочитал, водя пальцем по строкам:
Привет тебе, потомок мой, ты многое сумел пройти!Пред этой ты стоишь стеной, чтоб власть и силу обрести.Ты хочешь к злату дверь открыть? Аллах – свидетель,Должен ты блестящим мудрецом прослыть или батыром золотым.– Ну, здесь все понятно, классическая метафора. Мудрецом надо быть, чтобы найти эту сокровищницу, разгадав все хитрости, что мы и сделали, а золотой батыр – это тоже мы с тобой, Хью, потому что мы – храбрые и победили всех врагов, и, конечно, наш маленький дружок, которым мы, как ключом, откроем эту дверь. Недаром в той рукописи епископа говорилось, что это – ключ. Снова метафора, и снова разгадка.
С этими словами лорд извлек из сака статуэтку, так ловко украденную с выставки в Старокузнецком музее, и снова начал ее внимательно рассматривать.
– Все же, повторю, это какой-то странный воин, – пробормотал он, попыхивая сигарой. – Никакой это не пятнадцатый век. И никакая не Италия. Сокровищницу строил итальянец, точнее – генуэзец, а это что? Восемнадцатый век, очень грубая работа. Может, искусная копия древнего ключа? – Сэр Эндрю долго ощупывал каждый дюйм стены, испещренной арабским орнаментом. Наконец удовлетворенно вскрикнул: – Есть, нашел! Вот эта впадина, прямо внизу! Размером с мой кулак! Значит, сюда и вста… черт побери… сюда… а если другим концом… нет… Что за дьявольщина, Хью! Этот дурацкий ландскнехт абсолютно не подходит к этому отверстию! Или наши высоколобые специалисты из разведки просчитались, или нас обвели вокруг пальца, как сопливых мальчишек! Это не та статуэтка!
– Может быть, вот это – то, что нужно, сэр, – Хью протянул хозяину другую фигурку – легионера, стоявшего на скале и размахивающего мечом.
– Ну-ка… – пробормотал лорд, внимательно глядя на золотого воина и откладывая в сторону облупленного. – Да это настоящий Овидий. Четырнадцатый век, бронза с позолотой… Погоди-ка, Хью. А откуда ты это взял?
– Пока вы разбирались с надписью, сэр, я решил обыскать мешок этого дикаря. И представьте, среди всякого хлама обнаружил статуэтку, завернутую в холщовую тряпицу.