Дело о Чертовом зеркале

Персиков Георгий

– Любезный Антон Александрович, я бы предпочел остаться здесь… У меня к вам разговор.

– Что ж, давайте поговорим. Я только ополоснусь и переоденусь, если позволите. Да и ваш сюртук не мешало бы почистить, он весь в пыли. Давайте-ка его сюда, я велю вычистить и отпарить. И очки у вас треснули… Господи, да что с вами приключилось?

– Об этом после, Антон Александрович. Я подожду здесь, пока вы приведете себя в порядок.

– Хорошо. Я сейчас. Барышев! Прими-ка, брат, у его благородия сюртук и накрой у меня в каюте столик. «Гранд Крю» принеси. И вяленой говядины. Ржаные булочки не забудь.

Когда

Яхонтов вышел из каюты, Георгий, отдав сюртук матросу и с удовольствием умывшись здесь же, в небольшой ванной комнате, расположился в удобном кресле напротив хозяйского стола, закурил трубку и по своему обыкновению прищурил глаза. Обдумать предстояло многое.

* * *

Итак… С чего бы начать?

Георгий крутанул большой деревянный глобус, стоявший у кресла на инкрустированном столике.

После гибели Стрыльникова, согласно его завещанию, все его движимое и недвижимое имущество распродавалось. Как выяснилось, Яхонтов купил участок скал Шайтан-Калаяр. Да еще и получил заказ на производство бронированных вездеходов на своих одесских верфях.

Родин встал с кресла и заходил взад-вперед по каюте, глядя на разбросанные по столу карты, секстант и компас, образцы минералов и склянки с мутной жидкостью в шкафу, абордажные топоры и ятаганы, висящие на стене в самом центра персидского ковра.

«А ведь интересно получается, – подумал он. – Антон Александрович-то, почитай, самую выгодную покупку сделал, даром что бесплодные скалы… Да как быстро, да без аукциона. Как будто только этого и ждал. Да и на монастырь, положим, Синод бы и так ему денег выписал сколько требуется. Уж не из-за сокровищ ли весь сыр-бор? Неужели и он?

Карты у него не было, может, и он решил, подобно Стрыльникову, перекопать все скалы, чтобы найти бесценный алмаз? То-то он так торопился сюда на своей яхте. Знал ведь про полицейскую операцию. Да и опоздал на час, а то быть бы ларцу с алмазом вот на этом самом столе.

Но вот почему он не послал своих людей в скалы? Неужели в самом деле ждал, пока вступит в права владения? Странно. И не похоже на него. Он человек решительный, прагматический. Своего не упустит. Не факт, что стал бы ждать трех часов. В конце концов, это ведь пустая формальность».

Родин посмотрел в иллюминатор. На море спускались сумерки, превращая Чертовы скалы в черные клыки подземного великана.

Ясно одно – ларец с «Зеркалом шайтана» Яхонтова не интересовал. То ли по незнанию, то ли по какой иной причине…

– Задремали, дорогой Георгий Иванович? А, вы тут? Любуетесь видами? Красиво, правда?

– Да, – согласился Родин. – Виды действительно превосходные. Ба, да и вы, Антон Александрович, прямо преобразились!

Яхонтов стоял посреди каюты в сверкающем белом костюме-тройке, в изумительной сорочке и белой же бабочке. На голове у филантропа была чудесная американская фетровая шляпа тоже восхитительной белизны.

– Положение обязывает, – ответил он с улыбкой, – скоро дадут склянки, и стану полноправным владельцем этих скал, этой земли и даже, представьте себе, этого куска моря, за полверсты от берега.

– Антон Александрович, – Родин снова уселся в кресло, – я решительно не могу поверить, что вы купили эти скалы только для того, чтобы возвести здесь монастырь.

– Вы правы. И очень проницательны, как всегда.

Есть у меня и личный интерес в этих Богом забытых местах. Хочу, чтобы просвещение утвердилось даже в самых отдаленных уголках Российской империи. Хочу, чтобы Божье слово раздавалось даже в этих пустынных скалах, где, по местным поверьям, обитают бесы. В конце концов, именно отсюда, с этих вот окраин, и начнется подлинный подъем России. А это мой самый большой личный интерес. Не все же душить народ, а вместе с ним и самих себя ради золотых сортиров в усадьбе? Как этот Стрыльников, упокой Господи его грешную душу. Будет хорошо народу – будет хорошо и нам. Вот в чем мой личный интерес. Только дойти до этого нужно, додуматься.

– Антон Александрович, я совершено точно знаю, что забота о благе народа в данном случае ни при чем, и могу это доказать.

– Хм, так вот о чем вы собирались говорить со мной, Георгий Иванович… Что ж, я вас слушаю.

– В любом расследовании, любезный Антон Александрович, как вы знаете, главенствует принцип cui prodest – ищи, кому выгодно.

– То есть вы считаете, что от гибели этой свиньи Стрыльникова больше всех выиграл я?

– Увы, это именно так, дорогой мой Антон Александрович. Вы получили не просто выгоду, а двойную выгоду от его смерти. Подряд на производство бронированных вездеходов от военного министерства. И скалы, где скрыто бесценное сокровище – «Зеркало шайтана», которое можно использовать в качестве смертоносного оружия.

– Какой еще алмаз? Какие сокровища? Я слышал эти побасенки от Смородинова, когда он клянчил у меня деньги, но не придал этому особого значения. Или вы тоже считаете, что сказки, которые рассказывал наш энтузиаст профессор, имеют хоть какое-то отношение к действительности? Игла в яйце, яйцо в ларце? Не смешите меня, Георгий Иванович, вы же умный человек.

– Я был там, Антон Александрович. Буквально сегодня утром. Я видел эти сокровища своими глазами. Они действительно существуют. Богатейшая амуниция, самоцветы, россыпи золотых дукатов…

– Я не любитель древностей, дорогой Георгий Иванович. А денег, как вы понимаете, у меня столько, что не потратить и за пять жизней. Зачем мне какие-то дукаты?

– Этот алмаз, «Зеркало шайтана», – бесценное сокровище! А в правильных руках он может выжечь полмира!

– Я деловой человек и привык оперировать деловыми категориями, то есть теми, которые можно измерить и оценить. А если этот алмаз бесценный, то какой от него прок? А медяшки и заржавевшие стрелы, конечно, полезны для краеведческих музеев, но весьма относительно. Нет, дорогой друг. Все это чепуха. Настоящее сокровище Шайтана я уже нашел, и оно вот здесь, в моем шкафу. И в отличие от бесценного алмаза, цена этого сокровища весьма существенна и с годами будет только расти.

Яхонтов открыл шкаф и поставил на стол перед Родиным те самые склянки с мутной темной жидкостью, откупорил самую большую. В каюте пахн'yло серой.

– Чистейшее горное масло. Эта нефть почти не содержит примесей, содержание сероводородов и меркаптанов крайне низкое, соли и твердые углеводороды практически отсутсвуют.

– И что же из этого следует?

– Я ничуть не лукавил, дорогой Георгий Иванович, когда говорил, что забочусь не только о себе, но и о благе России. Слышали ли вы что-нибудь об американском инженере Форде?