Дело о фальшивых монетах из чистого золота

Куницына Лариса

— Ну… — тот нехотя приблизился и посмотрел на труп. — А в чём дело?

— Ширина обоих клинков больше, чем длина раны. К тому же, по ранам видно, что клинок, которым они нанесены, не только был уже, но и имел ромбовидное сечение. Однако и у квилона, и у даги, клинки плоские. Вы не сравнили оружие с полученными ранами?

— Нет, мне это не пришло в голову. Мелансона застали на месте преступления, его руки были в крови… И там не было другого оружия! Мечом такую рану нанести тоже нельзя! Что же это значит?

— Скорее всего, вы схватили и обвинили не того. Настоящий

убийца скрылся вместе с орудием убийства.

— А может, он выбросил другой кинжал, а потом искал его там, когда сбежал?

— Обвинение в убийстве — слишком серьёзная вещь, чтоб строить его на предположениях. Вы осмотрели место преступления?

— Нет, но, кажется, это сделал Дюваль.

— Он опытный сыщик, — кивнул Марк. — Он нашёл там что-то?

— Насколько мне известно, нет.

— Нет, не нашёл, — из темноты появился Дюваль и боязливо взглянул на де Вивьера. — Я обыскал там всё, когда тело шерифа унесли. Даже залез в водосток и обшарил дно, весь перемазался в грязи. Там ничего не было.

— Но было же темно! — немного нервно воскликнул Лионель.

— Я заставил сторожа светить мне фонарём. Нож бы я точно не проглядел.

— Понятно, — Марк открыл свой сундучок и достал оттуда связку тонких деревянных лучинок.

Вернувшись к телу шерифа, он начал осторожно вставлять их в раны. Вскоре из груди покойника торчали четыре палочки.

— Что скажете, господин де Вивьер? — спросил он.

— О чём? — спросил тот, с недоумением следивший за его действиями.

— Что можно сказать по этим ранам о преступнике?

— Позвольте? — Дюваль подошёл ближе и, ободрённый взглядом Марка, произнёс: — Раны нанесены беспорядочно, только одна, вот эта, является смертельной. Однако, она глубокая, это значит, убийца был силён и неопытен. Он не смог сразу убить его, и до этого вынужден был нанести три удара.

— Да, видимо, сначала он ударил в живот, но не задел важные органы. При этом он держал нож клинком вперёд и вверх. Потом, не меняя хвата, он ударил жертву в грудь. Этот удар оказался скользящим, потому что клинок наткнулся на ребро. К тому же само положение ножа в руке крайне неудобно для такого удара, что подтверждает, что у него нет опыта в подобных делах. В третий раз клинок по этой же причине прошёл мимо сердца, видите этот наклон? А вот эта рана оказалась смертельной! Удар прямой, очень сильный, клинок сразу достиг сердца. Полагаю, что она была нанесена, когда шериф упал навзничь, а преступник изменил хват, направив клинок вниз. При этом я думаю, что вначале жертва могла сопротивляться, а значит, убийца действительно очень силён, если смог повалить шерифа на землю. И примерно одного с ним роста, а ведь Лакруа был довольно высок.

— Наверно, вы правы, — задумчиво кивнул Лионель. — И что всё это значит?

— Что Мелансон говорит правду. Он слышал стоны, значит, в тот момент шериф был уже тяжело ранен, но ещё жив. Когда он вошёл и склонился над ним, он уже был мёртв. Полагаю, он на мгновения разминулся с преступником или спугнул его.

— Выходит, мы снова не знаем, кто убийца, и всё придётся начинать сначала?

— Именно

так, — Марк задумчиво взглянул на тело, а потом осторожно пошевелил палочку, обозначившую смертельный удар в сердце. — Мне кажется, там что-то есть. Гаспар, подай мне длинный пинцет.

Он протянул ему руку, и сыщик поспешно вложил в неё длинный пинцет. Достав палочку, Марк ввёл зазубренные на концах бранши в раневой канал и какое-то время продвигал его в глубину, а потом, пошевелив, так же осторожно извлёк и бросил зажатый ими предмет в подставленную Гаспаром медную чашку.

— Это кончик кинжала? — оживился де Вивьер, с нетерпением глядя, как сыщик промывает его водой из кувшина. — Но как кинжал или нож мог сломаться в ране? Разве такоебывает? Постойте! Это же не металл, это какая-то стекляшка!

Марк молчал, глядя на маленький полупрозрачный треугольник под слоем воды. Потом снова взял его пинцетом и поднёс к пламени свечи, которое теперь было хорошо видно сквозь него.

— Что за безумие? — воскликнул Лионель. — Кому пришло в голову засовывать в рану стекло?

— Мы узнаем об этом, когда поймаем убийцу! — встрепенувшись, произнёс Марк. — Я думаю, здесь мы закончили, и нашему бедному другу пора вернуться в могилу. Распорядитесь, де Вивьер!

И бросив осколок обратно в чашку, он направился к выходу из подвала, но вдруг замер и обернулся.

— А скажите, не встречал ли кто-то в Пуатье чёрного призрака с железным лицом? Или, может, человека в чёрном плаще с капюшоном и железной маске?

— Нет, — ответил удивлённый Лионель.

— Может, были странные убийства, когда преступник оставлял на груди жертв какие-то записки или надписи? — он взглянул на Дюваля.

— Ничего такого, — мотнул головой тот.

— Это хорошо, — пробормотал Марк и направился к лестнице наверх, а за ним, прихватив сундучок с инструментами, поспешил Гаспар.

Марк сразу же поднялся на второй этаж жилой части замка и направился к двери покоев, предоставленных Джин Хо, но лиса там не оказалось.

— Где носит этого блохастого! — с досадой пробормотал он и, вернувшись в коридор, увидел Гаспара, который нерешительно топтался рядом. — Хочешь что-то сказать?

— Вы ведь о чём-то подумали, когда увидели эту стекляшку? — спросил сыщик. — Я заметил ваше беспокойство, но вы ничего не сказали де Вивьеру.

— Я сам не уверен, старина… — пробормотал Марк и, поманив его за собой, направился в свои покои.

Камин в гостиной был растоплен, возле него с книгой тихонько сидели оруженосцы, но Марк, не обратив на них внимания, сразу же прошёл в кабинет, освещаемый свечами в бронзовом шандале. Сев за стол, он бросил задумчивый взгляд на стопку бумаг. Гаспар тем временем достал из сундучка осколок и положил его на чистый лист бумаги перед Марком. Тот осторожно взял его и поднёс к пламени свечи.

— Помнишь, я упоминал о своей поездке в Лурдес, когда нам удалось уничтожить Орден Чёрного зеркала? Так вот, они как раз убивали своих жертв кинжалами из обсидиана, и нередко кончики клинков оставались в ранах, потому что это очень острый, но и очень хрупкий материал.