Дело о фальшивых монетах из чистого золота
Шрифт:
— Где он взял эту маску?
— Не знаю. Я увидел её впервые, когда вошёл в гардеробную хозяина и столкнулся с кем-то в плаще с капюшоном и этой маске. Я перепугался так, что чуть не помер! А потом услышал смех хозяина, и он снял маску. И ещё спросил меня: «А что ты скажешь, старина Севеньи, если я стану новым магистром ордена Чёрного зеркала!» После этого он часто наряжался так и ходил по дому или крутился перед зеркалами. И говорил, что воссоздаст этот орден, как только накопит больше золота. Вот я и подумал, что из-за этого он стал занимать деньги у Монжо.
—
— Не знаю. Я этого не видел.
— Часто ли твой хозяин покидал дом по ночам?
— Он мне не докладывал, ваше сиятельство, а сам я такого не замечал! Он вечерами сидел у себя, что-то писал или читал, или, извиняюсь, принимал какую-нибудь даму. А я, как только он меня отпускал, шёл к себе и ложился спать, потому как вставать мне рано. Дом большой, заботы требует, да и за слугами нужно приглядывать.
Позади раздался негромкий стук и, обернувшись, Марк увидел заглянувшего в камеру Гаспара.
— Пусть войдёт, — кивнул он сыщику, и тот ввёл ростовщика Монгрена.
Марк заметил, как заёрзал Севеньи и бросил на того злобный взгляд.
— Знаешь его? — спросил Марк, указав ростовщику на управляющего.
— Это он, ваша милость! — закивал Монгрен. — Он привозил мне фальшивые золотые монеты и забирал настоящие! Хоть и прятал рожу под капюшоном, требовал темноты, но когда пересчитывал монеты, да каждую разглядывал у самой свечи, я его хорошенько рассмотрел! Он это был!
— Врёшь ты! — вскочил Севеньи. — Не верьте ему, ваше сиятельство! Наговаривает он на меня!
— Если наговаривает, мы это выясним, — успокоил его Марк. — На городских воротах в Лавини ведь записывают, кто въезжает и выезжает? Вот и посмотрим, совпадут ли эти записи с датами на расписках ростовщика Монгрена.
— Не совпадут, — как-то сразу успокоился Севеньи.
— Ты другим именем назывался? А если я тебя стражникам предъявлю? К тому же у нас ещё один ростовщик имеется, — он открыл папку и перебрал расписки. — Некий Жерве из Лемелена. Его вот-вот доставят в Пуатье. Но учти, если ты до очной ставки с ним сам во всём не признаешься, дальше я с тобой без палачей разговаривать не буду. Подумай об этом.
Севеньи посмотрел на него исподлобья.
— А если всё расскажу, снисхождение мне будет?
— Обещаю, что не стану обвинять тебя в соучастии твоему хозяину, а значит, отделаешься каторгой. Впрочем, тебе к этому не привыкать. И не забудь рассказать, как и почему ты нанял бандитов для убийства королевского ревизора Бодена.
— Это хозяин всё, — проворчал управляющий. — Он мне приказы отдавал, я только выполнял. Я всё про него расскажу! Всё что знаю. И про тот рудник. Я лишь краем уха слышал кое-что, но немного.
— Я тебя слушаю, — кивнул Марк и, отпустив Гаспара с его пленником, кивнул клерку, готовому записывать признания Севеньи.
После полудня, как и предполагал Марк, из Лемелена прибыл Демаре с арестованным ростовщиком Жерве. Тот был уже вполне готов к допросу, признался в том, что
После этих двоих Марк ещё раз допросил наёмника Пакена. К вечеру на его столе в кабинете лежала целая пачка протоколов, содержание которых вскрывало преступления графа де Марля. Этого было вполне достаточно для того, чтоб на законных основаниях захватить его замок и арестовать его самого.
В свою спальню Марк отправился довольно поздно, а рано утром уже выехал из ворот Пуатье. Облачённый в крепкую блестящую кольчугу с узорчатыми наплечниками и наручами, в широком чёрном плаще, покрывающим круп коня, с тяжёлым мечом у седла, он, как прежде, выглядел богом войны. Его сопровождали только оруженосцы, и по их счастливым лицам было видно, как им надоело бездельничать в замке и как они рвутся навстречу новым приключениям.
Штурм замка
Люди прево встретили их на лесной дороге и сразу же проводили в наскоро обустроенную ставку на поляне в глубине чащи. Здесь стояли три палатки, в одной из них, самой большой располагался штаб. Войдя, Марк увидел склонившихся над складным столом Ламбера, Клемана, Делажа и коменданта де Русселя. Барон де Вивьер и его друг барон Ле Пюи сидели на скамье и о чём-то переговаривались, наблюдая за рыцарями. Рядом с ними стоял Лионель де Вивьер.
— Ты приехал, — удовлетворённо кивнул Ламбер, увидев на пороге Марка. — Мы уже провели разведку и расставили вокруг замка посты. У нас не так много сил для полноценной осады, да и лес там негустой, так что близко подходить мы не стали.
— Что известно о замке? — спросил Марк, подойдя к столу.
— Довольно много. Нам повезло. Поздно вечером, когда наши разведчики обследовали окрестности, в стене замка отворилась потайная калитка и оттуда вышли двое. Они отправились в лес и их тут же схватили. Это оказались местный лесничий и его сын. Мы их допросили, и с их слов уточнили план замка, составленный во время допроса слуг де Марля.
Марк тоже склонился над столом, на котором был расстелен большой лист желтоватой бумаги.
— Как видишь, большая часть замка — это жилой дом, — проговорил Клеман. — Судя по всему, именно он был основной целью строительства, а стеной его обнесли для безопасности. Это нам на руку. Стена невысокая, она не предназначена для защиты от регулярной армии, скорее, от разбойников и местных племён. Однако она всё же довольно высокая, а у нас нет осадных машин.
— Ворота всё время закрыты, — кивнул Делаж. — На башнях стоят посты, по стенам проходят караульные.
— Гарнизон? — спросил Марк.