Дело о физруке-привидении
Шрифт:
– Ой, извини, - сказал он Данику, протягивая уцелевший огрызок. Даник искренне отказался от оного в пользу приятеля.
(...)
Симрик изволил проснуться, а Кахновский выпучил глаза.
– Все сходится, - заголосил он, почти становясь на голову.
– Говорю вам, все сходится! Вот, - он ткнул пальцем в лист, - черным, то есть, серым по белому: "... не реже раза в неделю пугать людей..." И туфелька!
– По-моему, тогда они явно перевыполнили обязательства...
– сонным голосом пробормотал Максим.
Его
(...)
– Что случилось? Меня чуть не убили, а он спрашивает!
– Кто?
– А я что, видела?
– Катька поняла, что заговорила, когда собиралась гневно молчать, и опять нырнула в одеяло. Даник сидел и сопел на краешке постели. Ему было очень стыдно. И любопытно тоже.
– Катька, - осторожно начал он.
– Хочешь, я на колени стану? Или клумбу у Ростиславыча обдеру?
Катька повозилась под одеялом:
– Хочу.
С Виолкой Даник столкнулся в дверях. Какао расплескалось, а бутерброд классически упал маслом вниз, вызвав ярость дежурной и крыскину радость.
– Ножницы давай, - рявкнул Даник.
– Маникюрные подойдут?
– Виолка глядела с обожанием. А потом ринулась в косметичку. На кровать посыпались тюбики туши, губной помады, заколки, тени и бантики.
– Вот!
– Все, я пошел.
– Чего это он?
– спросила Виолка в пространство. А Катька выбралась из кровати и со стонами начала одеваться.
– Тебе лежать надо, - произнесла подружка неуверенно.
– Ща! Пропустить такую корриду!
(...)
Максим пропустил Катькину инсинуацию и торжественно поднял палец:
– Мы имеем живого преступника. К тому же, преступника нервничающего. А значит, совершающего ошибки!
– Первую он уже совершил, - пробормотал Даник.
– Оставил ее в живых.
– Он старался, - Катька отряхнула руки, доломав о Даника букет.
– Я не виновата, что ему не повезло.
– Зато теперь ты его знаешь, - сказал Максим.
– И он может постараться еще раз, чтобы ты никому ничего не успела рассказать. Так что поторопись.
– Умрешь в хорошей компании.
Катька повела плечиками и, небрежно потянувшись, сняла с уха Даника повисший пион:
– А я ничего не видела.
Они с возмущением взглянули на Катьку. Быть так близко, можно сказать, рядом с разгадкой - и ничего не увидеть?!
– Жаль, что он этого не знает, - с насмешкой посочувствовал Даник, убивать раздумал бы.
– Возможно, это не входило в его намерения, - утешил Максим.
– Зато в мои - скоро войдет, - Даник демонстративно отряхнул с рубашки остатки зелени.
– Так-таки ничего и не видела?
– Не-а, - вздохнула Катька.
– Он подкрался сзади, фонарь не горел.
– Мужчина или женщина?
– Мужчина, кажется.
– Здорово бы облегчила чью-то жизнь.
(...)
...Максим подумал и вычеркнул.
– Вот что, - надувшись, сказал он.
– Мы должны поставить себя на место преступника. Если он хотел сделать гадость Жанночке - это одно, а если подстерегал нас или Катьку... Мы думаем на Жанночку, а он спокойно обделывает свои дела. Прекрасное алиби!
– Если не попадешься на краже.
– Не попался же. А заловили - мог сказать, что зашел по делу.
– Ночью?
Максим хлопнул ресницами:
– А в самом деле, отчего мы решили, что он заходил ночью?!
(...)
Тихий час - очень полезное для воспитателей время. Немного бурное в начале и в конце, но в середине... Существует мнение, что тихий час взрослые выдумали специально. И только потом стали оправдывать тем, что детская нервная система нуждается в отдыхе. Ща! Это их воспитательская система нуждается, что бы там ни говорили и ни писали высоколобые ученые мужи от валеологии. Так что тихий час - это здорово.
(...)
Валькира пожала плечами. Почему-то при слове "игра" ей чаще всего вспоминались теплые воскресенья, желтые листья на фоне яркого осеннего неба, прозрачность веток и перестук деревянных мечей. Игра - это неограниченная возможность быть самим собой. Сбросить маску, не подстраиваться под обстоятельства, жить полно так, как больше нигде... ведь в игре даже смерти можно не бояться. И если прохожий шарахается от людей с деревянными мечами это проблемы прохожего. Почему он от пьяниц так не шарахается? Привык?
(...)
– Кстати, иностранное слово там было "ковен" - ведьмовская организация.
– Ага, спасибо. Из факта третьего, - Максим внушительно поднял палец, вытекает желание одного известного нам человека поставить себе на службу эту суету. Кстати, мысль мы ему подали сами. Помните, когда он в акациях подслушивал? И он весьма умело подливал масло в огонь. Не корысти ради, а чтобы доказать себе и другим...
– Кто он?
– не вынесла Катька. Глаза ее сверкали.
– Тот, кто на тебя напал, тот, кто облился Жанночкиными духами, в общем, тот, на кого мы могли подумать в последнюю очередь.
– Кто?!!
– проорала Катька.
– Убью!
– Тебя убьет, - пояснил другу Даник.
– Я назову это имя позже. Тем более, что оно не главное. Этот м-м... мужчина только помог усугубить замешательство и помешал настоящему преступнику добраться до клада.
На него уставились, как пораженные громом. А Максим довольно улыбнулся и произнес слегка укоряюще:
– Я же вам говорил, что читать полезно.
(...)
Сыщики перестали дышать. А неизвестный одним ловким движением перемахнул подоконник. Доска задвинулась, отрезая им путь к спасению. В бараке стало темно.