Дело о физруке-привидении
Шрифт:
— Я вам что, Геночка? Это он — добровольная лошадь.
Препираться, они знали, Катька могла до посинения. Поэтому, не оставляя ей никаких шансов, Даник просто нырнул в бурьян.
Слежка — дело скучное. Чем дольше сидишь в каких-либо кустиках, наблюдая, тем больше на сон тянет. Даже с утра. Технический арсенал… х-ха! Руки-ноги отекают. Комары грызутся, как ненормальные. А после радиации они не только вечно голодные, но и злые, словно питбультерьеры. И даже если знать, что кусает тебя не комар, а комариха, то ведь кусает все равно! А активно чесаться нельзя: объект,
— Открываю один глаз — идет Терминатор, — с явным осуждением произнесла Жанна. — Ладно, проходит время. Открываю второй глаз — идет Терминатор.
Ленка уже вздернулась, как лошадь при звуке боевой трубы.
— Открываю третий глаз… Тьфу…
— Что, он так всю ночь и шастал?
— Не всю, — Жанночка надулась и вздохнула. — Только когда мы целовались.
— По-моему, он по уши влюблен в Киру, — Даник медленно возил веником по столовскому полу. Пол от этого чище не становился. — А целуется с Жабочкой. Не понимаю.
Максим почесал затылок:
— Ну, есть такой тип мужчин. Ужасно благородных. Они никому не могут отказать. И еще у них чувство долга. Они из-за этого делают все, чего им не хочется. Поступают в нелюбимый институт, мучаются на нелюбимой работе, женятся на нелюбимых женах.
Даник сглотнул:
— Если женятся, то она еще не жена.
— Так будет. Главное, что нелюбимая.
— И откуда ты все это знаешь? — вздохнул Даник.
— Читаю. К сожалению, мой личный опыт еще не настолько развит, но со временем…
Даник с остервенением набросился на пол, бурча под нос: "Кажется, я Катьку понимаю…"
Глава 5.
1.
Луна скрылась за тучи, а следом за ней, гадко подмигнув, погас фонарь. Еще и заскрипел, покачиваясь на кронштейне. Катьке сделалось сыро и неуютно. Она вышла из-за дуба и постаралась свистнуть. Потом нашарила под ногами горсть мелких камешков, сыпанула в стекло. Сыщики не появлялись.
— У-у, засони! — Катька, забыв из-за возмущения про страх, вскарабкалась на фундамент и потянулась к форточке, и вдруг кто-то сзади схватил ее за руку:
— Т-ты что тут делаешь?!
Вместе со свистящим шепотом обдал ее гадкий запах парфюм. Ее едва не стошнило, и вместо вопля получился задушенный стон. Падение в обморок иногда приносит плоды. Катька повалила злодея, а сама падать раздумала и помчалась в темноту. Сзади раздавались сопение и тяжелый топот.
— А-а!!
С диким воплем Катька споткнулась о край собственной ямы и с размаху грохнулась на песок.
— Почему… ты меня… не разбудил?!.. — паузы нужны были Даньке, чтобы в очередной раз встряхнуть кровать Макса вместе со всем содержимым. По домику гуляли широкие, горячие солнечные лучи, было часов восемь утра.
— А что, должен был? — продирая глаза, спросил Макс и схватился за край кровати.
— Катька нас сожрет, — сообщил Даник злым шепотом, потому как проснувшиеся мальчишки, бросив стелиться и одеваться, во все глаза пялились на них.
— Дети! — Ленка ворвалась в помещение. — Быстро, быстро вставаем, тьфу, то есть, встаем! На зарядку! Дежурные! Кто дежурные?!
— Мы… — вызвав бурный прилив благодарности на мордочке Ринальдо, посвятился Максим.
Ленка потерла голову. С утра она плохо соображала, а потому проглотила ложь. А у мальчишек появился шанс переговорить в одиночестве, пусть себе со шваброй и веником в руках. Хотя о чем тут говорить? Проспали.
Катька не появилась на завтраке. Обеспокоенный Даник поймал Виолку, допивающую какао. Он ей очень нравился, но сам подошел и заговорил впервые. От нервов Виолка покраснела, упустила стакан и так подтолкнула очки, что Данику пришлось их ловить.
— Ой, спасибо. Извини, — девочка смотрела на него телячьим, ко всему готовым взглядом.
— Катька где?
— В корпусе, — возвращаясь на грешную землю, сказала Виолка. — Кто-то фонарь выкрутил. Она пошла в туалет и упала. И теперь болит голова и колено. Жанночка ее в медпункт пихает, а она не идет.
— Я бы тоже не пошел, — вспомнив Ируську, сказал Даник. — Пошли.
— А куда? — Виолка расплывалась, как масло на солнышке, почти теряя способность соображать. — Я ей… ах, да, она завтрака не хочет. Но я возьму батон и какао, только стакана подожду.
— Ну, жди.
Мрачный, как туча, Даник выбежал из столовой.
Во втором отряде мыли пол. Очкастая веснушчатая девчонка, напевая, согнувшись в три погибели, возила мокрой тряпкой и орала на тех, кто пробовал войти. Даник пошел сквозь нее, как сквозь распахнутые ворота.
— Тапки сыми!
Он совершенно механически снял сандалии и, держа их в руках, двинулся по мокрым разводам. Катька лежала, отвернувшись к окну, с головой укрывшись одеялом. Сверху на ней сидела, умываясь, крыска Золотко. Даник поставил сандалии на тумбочку.
— Катька!
Молчание.
— Катька!
— Подлый трус, предатель! — глухо донеслось из-под одеяла. В двери любопытствующим памятником заглянула дежурная, Даник зыркнул на нее испепеляюще.
— Кать, что случилось?
Она рывком распрямилась, сбросив крысу:
— Что случилось? Меня чуть не убили, а он спрашивает!
— Кто?
— А я что, видела? — Катька поняла, что заговорила, когда собиралась гневно молчать, и опять нырнула в одеяло. Даник сидел и сопел на краешке постели. Ему было очень стыдно. И любопытно тоже.