Дело о физруке-привидении
Шрифт:
Чтобы не тратить зря драгоценное время и обменяться дедуктивными построениями, сыщики отошли за цистерну и уселись в расцветающие очитки. За последние дни не произошло ничего выдающегося, слежка не дала результата, к тому же всем очень хотелось спать. Даже Катька стала склоняться к мысли о сообщниках привидения или целой преступной шайке, потому что одиночке такую разнообразную жизнь не выдержать. Максим молча драл кудри и все время удалялся куда-то. Как он сказал, поразмышлять в тишине и спокойствии. Катька от нечего делать подсмотрела
— Я тут подумал, — сказал Максим. — Слушать будете?
Катька впилась в него глазами.
— Я тут подумал. Мы совершенно правильно установили факты, но интертрепировали неправильно.
— Чего?
— Надо было все наоборот, — перевел Максим. — Какова была посылка?
Катька повернулась к Данику:
— А можно, я его стукну? И он станет фиолетовым…
Даник пожал плечами: а чего спрашивать? Максим увернулся и затылком слегка впечатался в цистерну. Цистерна загудела и булькнула.
— Да объясняю! — взвыл Максим, заслоняясь от Катьки левой рукой (правой он держался за голову). — Мы чего думали? Что он хочет всех запугать и прогнать. А что вышло?
— Все наоборот вышло, — кивнул Даник удовлетворенно. — И никто не прогнался.
— А-а, — Катька шлепнулась на траву и стала следить за полетом капустницы.
— А он не обиделся, не рассердился и не пристукнул в сердцах кого-нибудь. И о чем это говорит?
— Лично мне… — сказала Катька.
— Лично мне это говорит, — перебил ее Максим, — что он страдает от отсутствия внимания. И таким оригинальным способом старается его привлечь. Переодеваясь в привидение. Мало того, кажется мне, что мы сами его на эту мысль навели. Ну, не одни мы, а вкупе с Кексом и Виолкой. И остальными, трепавшимися про потустороннее.
Он завершил тронную речь и еще раз ощупал голову.
— Холодненькое приложи.
Максим послушался и осторожно откинулся к стенке цистерны.
— Такой одинокий, — фальшиво посочувствовала злодею Катька, — бедненький. Хотел славы и внимания… Убью!
— Психологический портрет преступника, — подвел итог Даник. — Первое…
— Одинокий, — охотно подсказал Симрик, — стыдливый, необщительный, не пользующийся влиянием и с разбуханным самолюбием.
— Копия ты, — мурлыкнула Катька Максиму. — Если б ты не торчал у нас на глазах…
Даник сел перед ней на корточки:
— Я с женщинами не воюю. Но я тебя стукну. Дура!
Катька закусила губу:
— Так, да? Ну ладно! Я его сама поймаю! — рыжий хвост метнулся и исчез за цистерной. Даник выдрал и отбросил большой клок травы.
— Насчет влияния она загнула, — пробормотал Максим. — И раздваиваться я не умею. Но кто-то на Катьку нападал, духи воровал и привидение из себя корчил. То есть, сначала воровал, а нападал потом.
Даник врезал кулаком по
— Давай займемся делом, — сказал Максим.
— Я тебя убью. Я ее убью.
Еще один клок травы полетел в неизвестном направлении.
— Дура она!
— Мы обязаны решить эту загадку. Кто избрал такой оригинальный способ прославиться? Из наших мальчишек — не-а, — Симрик отрицающе покрутил головой и опять за нее схватился. — Первый отряд я не знаю. А другие слишком мелкие. Воспитатели?
— Ростиславыч, — Даник перемотал кулак платком.
— Не может быть, — помогая ему затянуть узел, пробормотал Максим. — У его Бори такая слава…
— Вот он и завидует.
— Не стану тебя опровергать, — Максим проследил, как проступает сквозь платок кровь, — но это кажется мне логически необоснованным. Шел бы ты в медпункт.
— Тогда Валькира. Но ее ты подозревать не станешь.
— Стану, — отрезал Симрик. — Помнишь, сыщик обязан рассмотреть все возможности? Но уж кто-кто, а она вниманием не обделена: когда фехтует — все отряды сбегаются. Хотя кинуть идею и побродить привидением — да, это она может. И этот ее «Устав»…
Возле душа заголосили: "Третий отряд!", и пришлось срочно бежать.
— Не катит, — Кахновский увлекся и продолжал на ходу, — он или незашуганный, или не переоденется.
— Вот тут ты не прав. Он гуляет себе одиноко, в простынке, ручки потирает, уверен, что не вычислит никто. Во мраке ночи. И слава есть, и не перед кем комплексовать.
— Еще раз и по-русски.
— И еще у него должно быть чувство юмора, — ныряя в вырывающийся из предбанника пар, договорил Макс.
3.
— Знаешь, о чем я мечтаю? — глядя на небо, сказал Даник. — Связать ее и запереть в подвал, пока не закончим следствие.
Максим прекрасно понял, о ком он говорит. И в чем-то даже разделял кровожадные дружеские планы. Но постарался сохранить объективность.
— М-м… — произнес он дипломатично.
— Она все портит. Она нас ставит на уши. Она не дает подумать спокойно. Она его спугнет и вляпается, и ее… он ее… она его… то есть, наоборот… — Даник в раздерганных чувствах шмякнулся на землю.
— Как ты относишься к макаронам быстрого реагирования?
— Чего?
— Ну, давай поедим сперва, — сказал Максим. — Я не могу голодный думать.
Пока Даник продолжал сидеть, безнадежно опустив руки и воображая, каким пыткам подвергнет Катьку за все ейные подвиги, Максим успел выпросить в кухне кипяточку, принес миску, две ложки и упаковку с вермишелью. Разорвал, и плюхнул вермишель в кипяток.
— Ты что! — заорал Даник, ложкой вылавливая пакетики со специями. А они еще и не давались.
— А-а, — пробормотал Симрик, — задумался. Как нейтрализовать Катьку.
— И как? — спросил Даник без надежды.
— Ты должен с ней помириться. Пока она не натворила чего. Ведь натворит, — намекнул Максим с угрозой.