Дело о государственном перевороте
Шрифт:
– Василий, организуй, – на правах старшего Валевский приказал агенту.
– Сделаем, – Петров отличался всегда особой пронырливостью, если, что достать, получить или привести, то он невзирая на лица, должности и звания мог заставить подчиниться себе. Было в нём какое—то непререкаемое и главное не наносное, а природное качество.
– Не помнишь, кто привёз? – Спросил Семён у смотрителя, не отводя глаз от убитого товарища.
– Не знаю, – признался работник морга, – это раньше чин по чину бумаги писали, а ныне привезли
– Значит, не знаешь или просили не говорить?
– Иван Иваныч привёз, это околоточный с Лиговки, – пояснил смотритель, – он теперь мундир снял, но за своим околотком присматривает. Не на всю же жизнь, эти пришли, – прикусил язык, что сболтнул лишнего.
– Спиря, Спиря, – покачал головой Валевский, – и где мне Ивана Иваныча найти? – У смотрителя забегали глаза. – Ты мне адрес скажи, а я уж тебя не выдам. Мне совсем другое надо, нежели тебе козни строить.
Работник морга помолчал, но адрес назвал.
После февральских событий по столице прокатилась волна самосудов, когда полицейских, независимо от должности и звания, толпа мещан, возглавляемая отпетыми бандитами, измывалась над царскими представителями закона. Хорошо, если оставляла без зубов и с помятыми рёбрами, а в основном забивали камнями, дубинами и цепями.
Иван Иванович, лет шестидесяти пяти, с гладко выбритым лицом, короткой стрижкой седых волос, через дверь спросил «кто там?». После того, как Валевский представился, долго звенел цепочками и замками, но открыл. Первым делом смущённо извинился, что, мол, семья у него.
Семён понимающе кивнул.
– Простите ради Бога, Иван Иванович, я к вам на минутку. Дело неотложное, два – три дня тому вы привезли в морг тело молодого человека.
– Было дело, – прогудел басом бывший околоточный.
– Где вы его нашли?
– Под аркой, – он назвал улицу, – недалеко от трактира «Царская милость».
– Может быть, вы опытным взглядом, что—то видели, заметили.
Иван Иванович закусил нижнюю губу, вышел из квартиры и взглянул в лестничный пролёт сперва вверх, потом вниз.
– Хоть я и не на службе, – глаза бывшего околоточного заблестели, но надеюсь, весь этот бардак закончиться и власть наведёт порядок. – Опять умолк, потом продолжил, – не прекращаю я свои обязанности исполнять, хотя не открыто. Так вот я к чему, пораспрашивал здесь кое—кого, кто мне обязан. Сложилась такая картина. Сидела за столом компания, к которой подсел молодой человек, тот которого потом убили, и заговорил о каком—то то ли Мартыне, то ли Мироне. Толком мой человек не расслышал. Поговорили с четверть час, выпили и ушли втроём. Вот после этого в арке нашли убитого.
– Случаем, ваш человечек не запомнил тех двоих?
– Не присматривался он, да и все сейчас на одно лицо. Небритые, тёмные, в тужурках одинаковых. Не запомнил.
– На
– Прошу только обо мне не упоминайте.
– Само собой, – и быстрым шагом начал спускаться по лестнице.
В отделении Кирпичникова не оказалось, как сказал дежурный чиновник, отъехал по неотложным местам. Пришлось Валевскому доложиться Кунцевичу. Семён рассказал, что привезли тело Мишина и пересказал разговор со старым околоточным.
– Проверяйте дальше, – коротко бросил Мечислав Николаевич, у самого лицо застыло гипсовой маской.
В назначенное время Кирпичников оповестил адъютанта полковника Игнатьева о прибытии для «аудиенции», как Аркадий Аркадьевич обозвал предстоящую встречу. Молодой прапорщик услужливо открыл перед начальником уголовного розыска дверь.
С удивлением посмотрел на погоны на плечах адъютанта и не менее удивления вызвали погоны Председателя Всероссийской Чрезвычайной Комиссии.
– Свободен, – сказал Игнатьев, адъютант щёлкнул каблуками и вышел, закрыв за собою со всей аккуратностью дверь. – Не ожидал вас увидеть так быстро, – с удовлетворением произнёс полковник.
– Служба наша такая, иной раз приходится по году выискивать крупицы информации, а иной в руки бежит.
– Вижу сейчас вы на коне?
– Не то, чтобы на коне, но кое—какие результаты имеются, – уклончиво ответил Кирпичников.
– Не прибедняйтесь, Аркадий Аркадьевич, помощника главаря взяли, это не кое—что, а кладезь, надеюсь, сведений?
– Не совсем.
– Молчит? – Такое удивление появилось в глазах Игнатьева, что Кирпичников от неожиданности вздрогнул.
– Пока да.
– Аркадий Аркадьевич, дайте мне вашего героя часа на три, и он заговорит так, что невозможно будет остановить.
– Николай Константинович, я понимаю, что ваши люди получат информацию, но можно ли будет ей доверять? А я не хочу рисковать людьми, в уголовном розыске собраны опытные сотрудники.
– Новых наберёте, – раздражённо сказал полковник.
– Набрать новых не составит труда, но вот научить сыскному дело, для этого нужен не один месяц.
– Всё, всё, умолкаю, вам виднее, как вести дознание, так с чем вы ко мне пожаловали? Газеты, испрошенную вами статью, пропечатали.
– Газетами вы меня уважили, – расплылся в улыбке Кирпичников, – вот теперь ещё одной просьбой уважьте, Николай Константинович.
– Какой? Не тяните душу.
– Вчера, а может на днях ваши люди арестовали чиновников Медицинского Управления.
– Было дело, – удовлетворённо перебил начальника уголовного розыска полковник, – зажрались в Управлении, на фронтах лекарств, перевязочного материала не хватает, а они, – скрежетнул зубами, – простите, ради Бога, накипело.