Дело о Короле оборотней
Шрифт:
Оборотень, как оказалось, жил в гостинице «Интурист», самой дорогой в городе. В каком номере, Вася не знал, сказал, что это знает портье. Я отдал Васе поводья своей лошади и спешился. Я зашагал ко входу, он, оставшись с тремя поводьями в руках, кричал мне вслед, что подождёт здесь. Дверь была заперта, я постучал, и мне открыл Павлик, здешний вышибала, огромный детина, запросто способный проломить кулаком каменную стену. Головой, кстати, тоже способный. Пару раз видел в его исполнении и то, и другое.
— А,
— Нет, в самом деле заставили поработать на мусарню. Там одного типа выследить надо, а некому. У вас тут один оборотень поселился, он мне нужен срочно.
— Зачем он тебе? У мусоров же Бобик есть. А оборотень у нас найдётся, да. И не один, а штук тридцать, если полукровок не считать. Тебе любой подойдёт?
— Мне нужен тот, с кем переписывался агент спецслужбы Василий.
— Васька не агент, а старший агент. А ещё он болван.
— Я заметил. Так с кем он переписывался?
Павлик подошёл к портье, спящему за своим столом, и гаркнул ему в ухо:
— Придурок Васька переписывался с триста седьмым? Га?
— Иди на хрен, — безразлично откликнулся портье и снова уснул.
— Точно с триста седьмым, — уверенно заявил Павлик. — Это на третьем этаже. По лестнице доберёшься? А то лифт по ночам не работает. Только оружие оставь здесь. Против оборотня оно всё равно не поможет, это же не серебро. Будешь уходить — заберёшь у портье.
Третий этаж — совсем не высоко, я быстро поднялся и уже собрался постучать в дверь триста седьмого номера, но она распахнулась раньше, и по моим глазам, приспособившимся к тусклому ночному освещению коридора, ударил яркий свет. Несколько факелов, десятка два свечей — зачем? На пороге стояла женщина-оборотень, явно не чистокровная, судя по длинным чёрным волосам. И явно нечасто принимающая волчью форму: серьги в ушах, накрашенные ногти и губная помада — этого всего на волчицах никто не видел.
Она стояла, плотно сжав губы, и рассматривала меня сквозь тёмные очки. Я не понимал, зачем нужно зажигать столько свечей, а потом защищать от них глаза, но женщины, даже оборотни — создания непредсказуемые. Я тоже её рассмотрел, глаза уже привыкли к свету. В лице что-то волчье, как и у всех оборотней, очки и длинные волосы этого ничуть не скрывают. Прекрасную фигуру облегает легкомысленный халатик, едва доходящий до середины бёдер, но запахнутый на груди. К такому наряду отлично бы подошли открытые туфли на высоких каблуках, но она обулась в мокасины. Совсем не похожа на Тому, и всё же…
— Тома, — произнёс я и улыбнулся.
Она расхохоталась и тряхнула головой, чёрный парик улетел куда-то назад, и мы вошли в комнату. Она снова повернулась ко мне. Здорово захотелось запустить пальцы в шерсть на её голове, я так и
— Погоди, Стасик, — остановила она меня. — Я должна предупредить. Это важно. Нет-нет, ничего плохого, но ты сядь, на всякий случай.
— Если сейчас сяду, тут же усну. Я лучше пока постою, ладно?
— Как хочешь, дорогой. Мне показалось, что ты собрался меня поцеловать.
— Собрался. Это неправильно?
— Это правильно, и даже очень. Меня до сих пор в жар бросает, когда я вспоминаю, как ты поцеловал одну волчицу в нос. Но запомни — при поцелуях твой язык никогда не должен попадать на мои острые зубки, а то мой дорогой Стасик станет безъязыким. Понятно? И раз уж зашла речь о моих зубах, ни о каком оральном сексе даже не мечтай.
— И каким станет твой дорогой Стасик, если всё же в порыве страсти об этом забудет?
— Неинтересным. Кстати, у меня течка, ты не забыл?
— Тома, у меня был очень тяжёлый день, и я не уверен…
— Ты пахнешь какой-то девкой. Не местной. Но ты её не это. Ещё от тебя пахнет лошадью. Нет, двумя разными лошадьми. Ты умеешь ездить верхом?
— Как выяснилось, да.
Наконец, мы поцеловались, никто не пострадал, и Тома сказала, что могу я или нет, неважно, а она должна быть готова, стало быть, ей нужно убрать с себя все эльфийские штучки. Я вздрогнул, когда она, совершенно спокойная, выдрала серьги из ушей и куда-то их отшвырнула. Несколько капель крови упало ей на плечи, ещё немного осталось на ушах. Но через полминуты не было и следа ни дырочек, ни разрывов.
— Слизни, если хочешь, — предложила она. — А то пропадёт.
Она вполне могла снять серьги так, как это обычно и делается, рвать мочки было совсем необязательно. Она хочет, чтобы я попробовал её кровь? Никто не говорил, что кровь оборотней ядовита. Наоборот, в ней куда меньше всякой вызывающей болезни гадости, чем у людей. Людские хвори не берут волков, а волчьи — людей. Перекидываясь, оборотни избавляются почти от любой болезни. Я слыхал, что некоторые хирурги рекомендуют для переливания именно их кровь. Хотя и особой пользы в ней тоже нет, иначе бы здешние оборотни ею торговали и богатели. Но сейчас продать кровь они могут только донорскому пункту при городской больнице.
— Ну, и как я тебе на вкус? — ухмыляясь, поинтересовалась она, когда закончил наводить на ней чистоту.
— Был бы я вампиром, я бы оценил куда профессиональнее.
— Не надо быть вампиром, оставайся эльфом. Я уже почти готова, осталась сущая мелочь.
Тома, не раздеваясь и не становясь на четвереньки, плавно перетекла в волчью форму, облизнулась, пару раз тряхнула передними лапами, и вновь стала выглядеть по-человечески. Вокруг валялись кусочки лака для ногтей, похожие на лепестки цветов.