Дело о 'красном орле' (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)
Шрифт:
Я утром видел. Так вот. У меня есть научное обоснование: ты согласна, что социальный статус накладывает отпечаток на внешность индивида? Так? И веками складывалось, что у дворян - одни черты лица, у крестьян - другие, мы, интеллигенты, тоже выглядим по-своему. Так? И все дворяне были похожи на дворян, крестьяне на крестьян, а мы, соответственно, на интеллигенцию.
– Не понимаю, к чему ты клонишь...
– А ты смотри. Дело в том, что Каширин и Шаховский, как бы так сказать помягче... из маргиналов. И нет ничего удивительного в том, что некоторые
– Ты хочешь сказать, что это не бомжи похожи на Каширина и Шаховского, а Каширин и Шаховский похожи на бомжей?
– Точно! Только ты им не говори, что это я сказал. Каширин и Шаховский случайно вырвались из своей привычной социальной среды, и природа еще не успела зафиксировать этот рывок вверх во внешности наших коллег. Может быть, в следующем колене...
Ну ни фига себе теория. Хотя это кое-что объясняет, и уж лучше так, чем жить постоянно в ожидании видений и санитаров из "дурки". Со мной, в таком случае, все в порядке, а вот Модестов меня беспокоит. У него же это не впервой, и того мохнатого мужика ни на какую социальную дифференциацию не спишешь.
Целый день Модестов ходил гордый собой, но к вечеру сам отрекся от своей теории и решил смириться с галлюцинациями. И все опять из-за бомжа. Возвращаясь домой, я заметила во дворе у мусорного бочка еще одну оборванную личность. Внимательно присмотревшись, я подвела к нему Модестова.
Ровно минуту муж удрученно молчал. Потом выдавил из себя:
– Ты его тоже видишь?
– Да!
– Это галлюцинация.
– И те тогда - тоже?..
– Да. И те тоже,- смирился Модестов.
Он повернулся и печально пошел к подъезду. Бомж был как две капли воды похож на самого яркого представителя русской интеллигенции Михаила Модестова.
***
Улица жирно лоснилась под светом нашего фонарика. Дождь закончился всего несколько минут назад, и очертания всех предметов просматривались только благодаря блестящим каплям, обосновавшимся на проводах, ветках, клочьях травы на газоне и карнизах. Темнота была абсолютная, что, в принципе, характерно для 12 часов осенней ночи. Луна болталась где-то на небе, плотно прикрытая облаками. Модестов шел сзади и шмыгал носом. Ему почему-то совсем не понравилась моя идея изловить канализационных воров на месте преступления. Но мне удалось его убедить в успехе нашего дела. Наконец мы дошли до густого кустарника, примеченного еще днем.
– Полезли туда!
– Там мокро,- захныкал Модестов.
– Ничего.- Туг я заметила, что Модестов достал из сумки бинокль: Зачем это тебе?
– Как зачем? Разглядеть его лицо.
– Во-первых, в темноте ты ничего не увидишь, а во-вторых, его лицо ты разглядишь, когда будешь задерживать.- Увидев, как недоуменно блеснули в темноте очки Модестова, я повторила: - Будешь, будешь.
Со вздохами Модестов занял позицию в недрах кустарника.
– Пока мы тут люки сторожим, неизвестно, чем твоя старуха занимается,бурчал
– Не старуха, а тетя,- обиделась я за родственницу.- Да, тетя странная, но то, что она моя родня, еще не значит, что она ведьма.
Честно говоря, тетя мне самой не нравилась.
– Лучше бы за ней последили...- заговорщицки прохрипел из кустов Модестов.
– У тебя припадок профессионализма.
В твоем возрасте это может вылиться в манию. Ты меня-то хоть ни в чем не подозреваешь?
Модестов ничего не ответил, только внимательно посмотрел на меня. В его взгляде появилось новое выражение.
– А что, это объяснило бы многие вещи...- задумчиво произнес он, продолжая всматриваться в меня.
– На что ты намекаешь?
– Тихо, кто-то идет!
В противоположном конце улицы появился силуэт. Силуэт, одетый в длинное темное пальто медленно скользил по мостовой, да так, что казалось, что он парит над ней. Ночной прохожий приближался прямехонько к нашему люку. Тут осенняя туча грузно сползла с диска полной луны, и осветилось лицо незнакомца. Я вздрогнула.
– Это тетка! Я же говорил...- пропищал Модестов.
– Ты думаешь, это она тырит люки?
– А что она делает ночью на той улице, где должны похитить люк? Таких совпадений не бывает.
– Логично.
Но хитрая тетка сделала вид, что ее нисколько канализационные люки не интересуют, и прошла мимо нашей засады. Так же бесшумно, словно призрак, Геновера поплыла дальше в непроглядный мрак бульвара.
– Давай я пойду за ней, а ты оставайся следить за люком.- Я подумала, что хоть Геновера мне и тетя, это отнюдь не значит, что я не должна интересоваться ее жизнью.
Даже наоборот, было бы невежливо совсем не проявлять к родственнице интерес. Какими средствами этот интерес проявлять - уж мне выбирать. Пусть даже путем шпионажа...
– Нет, лучше я пойду за ней.
– Иди.
– Нет, я лучше останусь.- Модестов предпочел компании моей тетки одиночество в кустах.
Двигаться так же бесшумно, как и тетка, у меня не получалось, поэтому я держалась в некотором отдалении от крымской родственницы. Место для прогулки она выбрала исключительно грязное - раздолбанный тротуар местами уходил из-под ног, и я оказывалась по щиколотку в луже. Единственное, что успокаивало - промокать дальше было некуда.
Интересно, куда это она? Судя по направлению - на Волковское кладбище... Господи, опять этот бред! Неужели я и сама верю, что Геновера ведьма?
Сзади раздался топот.
– Нонна, подожди,- прохрипел кто-то совсем рядом.
Я оглянулась и увидела бледное лицо и огромные от страха глаза Модестова.
– Ты оставил пост?
– Я испугался... за тебя. Одна, на пустынной улице, кругом расхитители канализационных люков...
– За меня? Ну-ну. Ладно уж, пошли.
Тетка шла, не оглядываясь. В конце улицы действительно замелькали знакомые очертания... могильные кресты... Тетушка чесала прямиком туда.