Дело о краже артефактов
Шрифт:
— Да что вы, господин Мулорит, не стоит беспокоиться, — изобразил смущение Иван.
— Ну что вы, какое беспокойство, пустяки, сущие пустяки! Мы хоть и провинциалы, но толк в кулинарии знаем!
Отказываться снова Иван не рискнул. Есть хотелось все сильнее.
Неожиданно господин Мулорит сунул два пальца в рот и свистнул так лихо, как умеют лишь дворовые мальчишки и футбольные болельщики. На зов прибежал плечистый дуболом выше Ивана, которого природа тоже ростом не обидела. Абсолютно лысый мужик имел такие же, как у господина Мулорита, острые уши и кожу зеленоватого оттенка.
Коротышка
— Бери, братец, ноги в руки и бегом в пансион госпожи Нетаки… да, в тот, что на Виноградной улице. Скажешь ей, чтобы приготовила комнату столичному гостю… чтобы по высшему разряду! Я проверю! Нет, вещи распаковывать не надо! Мы будем через пару склянок! Пошевеливайся!
Здоровяк козырнул, прижав два пальца к такой же, как у господина Мулорита, шапочке с перышком, чудом державшейся на лысой голове, и порысил в ту сторону, куда уехала почтовая карета.
А энергичный коротышка уже ухватил Ивана за рукав и потащил куда-то в проулок. Молодой человек не сопротивлялся. События развивались с такой скоростью, что он не успевал ничего сообразить, поэтому решил отдаться на волю радушного толстячка.
В конце концов, не на виселицу же его ведут, вроде как кормить… Или не кормить?
* * *
Пока его куда-то тащили, Иван думал о том, что теперь на собственном опыте знает, что такое раздвоение личности. Его сознание раскололось на две части. Хотя, не исключено, что осколков — больше, но остальные пока никак не давали о себе знать.
Пока же две части сознания яростно спорили между собой.
Быть может, все происходящее — галлюцинации.
Иваново тело, обряженное в театральный костюм, валяется где-то в кустах возле кремлевской стены. И весьма вероятно, что пролежит оно там до тех пор, пока на него не наткнутся мальчишки. Воспаление легких Ивану обеспечено — в сентябре к утру может и подморозить. Но еще вероятнее, что после того, как тело следователя найдут, ему предстоит долгое лечение в психушке.
Быть может, он действительно попал в параллельный мир, и книжки не врут.
Оптимистичная часть сознания радостно, словно новый модуль в игре, приняла предложенную реальность, заставляя Ивана с интересом осматриваться вокруг. Ничто пока не производило неприятного впечатления. Да и опасностей, которыми грозили «попаданцам» умники на литературных форумах, вроде бы не наблюдалось.
Городок, в котором очутился Иван, назывался Кнакк. («Наш Кнакк — спокойное место, не то, что ваша столица», — сказал толстячок, в очередной раз описывая ужас, который испытал местный бомонд, узнав о смерти господина Суволли.)
С виду — обычный европейский городок — чистенький, ухоженный и больше похожий на старые, но хорошо сохранившиеся туристические городки, чем на реальное Средневековье. По крайней мере, описываемая в исторических трудах грязь под ногами не хлюпала, над тротуаром нависали увитые цветами балконы, а высокие крылечки соперничали друг с другом затейливостью кованых перилец.
Поплутав по узким улочкам, Иван со спутником вышли на площадь,
Кабинет начальника местного «околотка» тоже не очень-то походил на современный офис. Больше напоминал библиотеку в помещичьей усадьбе. Никаких столов для заседаний или других унылых примет канцелярии. Высокие окна, много света и комнатных цветов, много книжных и каталожных шкафов. Посредине — круглый стол, накрытый темно-зеленой скатертью, да десяток удобных стульев. В углу — диван и пара кресел возле низенького овального столика. О том, что здесь изредка работают, напоминала лишь одинокая конторка у окна.
Впрочем, работа работе рознь.
Наверное, то, что происходило сейчас, тоже являлось работой. И правильно: так оно и лучше. Если ты — начальник, ты приезжего специалиста накорми-напои, обеспечь всем необходимым, а потом грузи своими проблемами.
«Хорошая политика», — мельком подумал Иван, когда Мулорит представил ему дедка лет семидесяти с армейской выправкой и усталыми серыми глазами:
— Начальник полиции города Кнакк и прилегающего удела господин Кобар Томот!
Если бы не расшитый золотом пиджак с двумя рядами переливающихся пуговиц, старичка вполне можно было бы принять за российского военного пенсионера — из тех, кто получил генеральские погоны перед самым выходом в отставку. К тому же уши у господина Томота оказались нормальными, человеческими, а кожа на лице не отливала никакими экзотическими оттенками — обычная по-старчески смуглая кожа.
Коротко кивнув «господину Турину», господин начальник провел гостя в «мягкий» угол своего кабинета, сам уселся в кресло. Откинувшись на спинку, наблюдал, как накрывают к обеду, и изредка вставлял реплики в болтовню Мулорита. Маленький толстячок суетился, распоряжаясь появившейся словно из воздуха парочкой девиц с подносами в руках, и одновременно продолжал трещать, как сорока.
И тут вдруг заявила о себе третья часть сознания следователя. То ли сработал профессиональный рефлекс, то ли подействовала обстановка, но Ивану вдруг захотелось помочь этим милым людям, которые смотрели на него с такой надеждой.
Из всего, что было сказано до этого, Иван вычленил несколько более или менее объективных фактов.
Первый: причиной того, что в Кнакк вызвали столичного сыщика, было убийство некоего господина Амадеуса Суволли. Этот Суволли оказался не кем-то, а настоящим, даже дипломированным, магом. Кроме того, он владел одной из самых больших городских усадеб и входил в местный «высший свет», то есть был по провинциальным понятиям лицом весьма значительным.
Второй: убийство это — весьма загадочное, и ресурсов местной полиции для его раскрытия может не хватить.