Дело о лавандовом поле

Эль Дани

Не показываю, как мне неприятны ее высказывания и прикосновения. Я никогда прежде не общалась с ней, мы могли пересекаться на семейных застольях, но Вилхелмина редко их посещала. Она работала тем, кто постоянно покидает пределы страны, так что ее дорогие наряды, косметика и укладки не смогли произвести на меня должного впечатления.

– Господин… Нет, Стеффен, – борюсь с собой, чтобы назвать его неформально, – мне очень дорог. Он готов ради меня на все.

Ухмылка красных губ отражается на ее лице. Сетка прикрывает глаза, когда госпожа наклоняется ближе.

–

Деточка, думается мне, у нас одна цель – найти виновного. Не представляю, кто мог пойти на такое, но я выясню это с тобой или без! Господин Хорн в любом случае работает на меня, и лишь в моей власти решать, останется он здесь или нет. Давай не будем забывать, что я тоже желаю отомстить и найти убийцу.

– Почему вы так уверены в том, что Сванхилд убили?

– Это не несчастный случай, – госпожа кидает беглый взгляд на тело сестры, которое медики уже начинают уносить, а я быстро кидаю конверт в камин, – Никаких повреждений. Девочка выглядит потерянной даже после смерти, ее глаза были раскрыты. Нет, это точно не случайность. И это…

– Стойте! – вскрикиваю медикам и подбегаю к телу сестры. Сванхилд обожала носить платья с длинными воротниками, ведь с детства имела недуг – астму. Она боялась, что задохнется, поэтому все время старалась защитить свое горло. Глупая затея, ей богу, но ее успокаивало. Убираю воротник и вижу еле заметные царапины на горле, – Показалось. Благодарю!

Медики кивают на прощание и покидают дом. Напоследок замечаю седые пряди у сестры, которых раньше не было.

После их ухода сразу становится дурно. Капитан спешит ко мне, но детектив успевает первым и подхватывает меня.

– Брун в шоке. Тело сестры… Ни каждый день такое увидишь.

– Конечно-конечно, – понимающе кивает капитан, – Госпожа Фукс, покинем дом? И вас тоже попрошу удалиться. Городская полиция приедет в ближайшие двадцать минут и осмотрит дом получше. Тут неподалеку есть великолепный постоялый двор. После осмотра полиции можете осмотреть дом сами вновь.

– Благодарим за оказанную услугу, – кивает господин Хорн, подхватывает свой чемодан и Имбирь с улицы и зовет меня за собой. Накидываю восьмиклинку и спешу за ним, – До свидания!

Не услышав ответные прощания за спиной, медленно покидаем участок дома.

– Ваша собака – чудо, госпожа Хорек.

– Что, простите?

– Сколько ей?

– Больше семи лет.

– Она помнит запах Сванхилд, – удовлетворенно кивает детектив, – Имбирь нашла это на заднем дворе.

Господин Хорн выуживает из кармана застежку от туфель. Перехватываю и всматриваюсь.

– Застежка с туфель сестры! Сванхилд имела одну любимую пару, которые всегда носила за пределами дома.

– Госпожа Хорек, – интригующе начинает господин Хорн, – Капитан Кюн и госпожа Фукс покидают дом, смотрите, – мы прячемся у дерева на соседнем участке, наблюдая удаляющихся и беседующих мужчину и женщину, – Скоро прибудет экипаж полицейских и все улики, которые пока что не успели найти, – исчезнут.

– Я пойду с вами.

Парень ловит мой смелый, уверенный

взгляд и не сдерживает улыбки.

– Так и думал.

2.

В округе мало людей, в родной деревушке живет максимум пару-тройку тысяч человек. Неудивительно, что полицейский кортеж из города прибудет только под утро. Капитан Кюн в десять вечера закрывал смену и смог со своими немногочисленными ребятами осмотреть дом. Тело унесли в данные минуты, дом проверен поверхностно. В комнате Сванхилд ничего примечательного не было, кроме свидетельства о рождении.

– Что вы надеетесь найти? – провожаю взглядом капитана Кюна и госпожу Фукс. Имбирь спокойно сидит на руках детектива, пока он аккуратно гладит ее за ушами.

– Во-первых, дом сейчас прогревается из-за вашего разожженного камина. Капитан не стал бы его тушить, как и госпожа Фукс. Это прогрело бы дом от плохого и выбило из него холодный дух смерти. Никакие улики не пропадут от слегка зажженного камина, а, возможно, про него просто забыли.

– Вам это на руку, так ведь? Хотите переключить внимание полицейских на конверт в камине, поэтому попросили меня его там сжечь.

Он вновь одаривает меня довольной улыбкой.

– Вы умны не по годам, госпожа Хорек. Именно. Они переключатся на камин, пока мы расследуем дело. Подумают, что там была, допустим, предсмертная записка. Нам нельзя упустить преимущество.

– А во-вторых?

– Во-вторых, что вы заметили на теле Сванхилд? Вы так поспешно подбежали к ней.

– Царапины на горле. Еле заметные. Я знаю, что сестра часто царапала горло во сне из-за астмы. Боялась задохнуться.

– Я предположил, что она боролась с удушьем, но не очень рьяно. Этих следов не заметят даже медики, лишь опытный взгляд детектива или та, кто знала жертву близко.

– Удушья? Сестра могла подумать, что вновь задыхается, как при астме…

– …Побрела с улицы в дом, оставила приоткрытой дверцу с кухни во двор, споткнулась о ковер и упала, а таблетки выпали из ее рук. Она начала царапать горло и…

– Нет, не может быть! Вскрытие покажет, что именно произошло. Она не могла умереть от обычной астмы! Сванхилд всегда носила с собой отвар с травами, помогающий ей успокоиться при удушье.

– Я тоже не верю, что астма действительно стала причиной, – отрицательно мотает головой детектив, – Тут нечто иное.

– А вы видела ее седые пряди?

– Сбоку, да. Кажется, никто другой не обратил на это внимание. Раньше у нее такое было?

– Я не виделась с ней пять лет, но за это время многое могло поменяться.

Он кивает и начинает спокойным шагом идти по улице, подставляя мне локоть. Берусь за его руку, и теперь со стороны мы выглядим как обычные прогуливающиеся люди ранним утром. Сворачиваем на тропинку к дому, огибаем его и заходим внутрь со стороны кухни.

– Почти никто не знает о смерти госпожи Рихтер, – детектив опускает Имбирь на пол, и та начинает активно обнюхивать поверхности, – Камин мог бы сойти за спокойствие для жителей, будто здесь до сих пор мир и порядок.