Дело о ленивом любовнике
Шрифт:
– Мистер Джером, вы стояли на свидетельском месте и отвечали на вопросы до перерыва. Пожалуйста, займите это место снова. Джентльмены, ответчица в суде, свидетель Джером на месте. Продолжайте, пожалуйста, перекрестный допрос, мистер Мейсон.
Мейсон обратился к судье Колтону:
– Ваша Честь, дело получило несколько неожиданное развитие. При данных обстоятельствах мне хотелось бы снова вызвать свидетеля Овербрука для перекрестного допроса.
– Возражаю, Ваша Честь, - вмешался Дэнверс.
– У адвоката была полная возможность
– Мне так тоже показалось, да, - согласился судья Колтон.
Мейсон сказал с отчаянием:
– Ваша Честь, я могу теперь утверждать, что вовсе не вытягиваю из свидетеля сведения. Если мне разрешат снова устроить перекрестный допрос Овербруку, мне кажется, я смогу прояснить пункт, который реабилитирует данную ответчицу и определенно опровергнет показания Флитвуда.
– Вы считаете, вы сможете это сделать?
– спросил судья Колтон.
– Да, Ваша Честь.
– Это существенно меняет ситуацию, - заметил судья.
– Конечно, Ваша Честь, но я уже закрыл дело, - напомнил Дэнверс. Оно закончено.
– И, - сказал судья Колтон мрачно, - если суд объявит, что он не считает аргументы обвинения достаточно убедительными, вы тут же спохватитесь, что у вас имеются еще дополнительные улики, попросите разрешения снова открыть ваше дело.
Дэнверс ничего не ответил.
– Займите место свидетеля, мистер Овербрук, - велел судья Колтон.
Мейсон обратился к нему:
– Вы оказались некоторым образом экспертом по следам, мистер Овербрук.
– Так мы, деревенские, все о следах знаем.
– Вы много по следам ориентировались?
– Да.
– И у вас опыт довольно большой в этих делах?
– Да, сэр.
– Тогда, - сказал Мейсон, - поскольку вы имеете опыт в этом вопросе, будьте добры, скажите суду, как вы узнаете, что следы, оставленные этой женщиной, сделаны, когда она выпрыгнула из машины, побежала на шоссе, а потом снова вернулась к машине?
– Ну, уж это ясно, как божий день. Поглядите на эту схему. Тут они, следы, нарисованы.
– Да, совершенно верно. Тут следы, идущие от автомобиля и ведущие снова к нему.
– Да, сэр.
– И откуда вы знаете, что тут произошло?
– Как, это же написано на земле! Никто не мог бы выйти из машины, не оставив следов, и никто не мог сесть в нее, не сделав следов. Здесь же видно, что женщина выпрыгнула из багажника, побежала к шоссе; а здесь она возвращается, села себе в машину. И единственный путь для нее убраться отсюда - выехать на этой машине, если только у нее крылышек нету. А иначе она бы наследила, выходя из машины.
– Но здесь есть следы, ведущие из машины, - напомнил Мейсон.
– Что?
– Вот же следы, ведущие из машины.
– Нет же. Я все это место осмотрел - схема верная.
– Но вот следы, ведущие
– А, да. Это те следы, которые она в первый раз оставила, до того, как воротилась.
– Откуда вы знаете, что они были оставлены до того, как она вернулась?
– спросил Мейсон.
– Откуда вам известно, что эти следы не более ранние, чем те, которые идут от шоссе к машине? Откуда вам известно, что эта женщина не пришла с шоссе вот к этой точке? А потом она могла прыгнуть вот к этой точке и побежать назад к шоссе?
– Ну, так конечно, наверняка ведь нельзя сказать!
– Овербрук улыбнулся.
– Только, понятно, когда она эти следы делала, она в машину садилась. Ну, а когда она села в машину, вы мне, может быть, скажете, как она оттуда попала в багажник?
В зале захихикали. Судья Колтон стукнул молотком, чтобы зрители успокоились.
– Но предположим, - сказал Мейсон, - что, когда эти следы отпечатывались в земле, машины тут не было.
– А?
– спросил Овербрук, весь напрягшись от внимания.
Мейсон улыбнулся и объяснил:
– Эти следы, мистер Овербрук, вполне могли быть оставлены тут, когда никакой машины вовсе не было. Для любой женщины было бы очень просто выйти с шоссе на то место, где видны следы от машины, оставить следы там, где находилась левая дверца машины, а потом, используя шест, с каким работают прыгуны на прыжки в длину, прыгнуть в эту точку и вернуться к шоссе.
– Ну, тогда, - Овербрук почесал в затылке, - в этом что-то есть, мистер Мейсон! Ничего ведь не показывает, когда сделаны эти следы.
– Значит, пользуясь этим утверждением, - сказал Мейсон, - ничего не указывает, когда были сделаны ваши следы?
– Вы что хотите сказать?
– Ваши следы, до самой левой дверцы машины, - пояснил Мейсон, - могли быть оставлены и в понедельник ночью. А потом уж вы вышли на дорогу с вашей фермы, в среду утром, выложили доски и по этим доскам шли, пока не оказались на собственных своих следах, которые оставили в понедельник вечером. Когда они кончились, тут вы отправились обратно на ферму, чтобы ваши следы стали непрерывной цепочкой, показывающей, что вы не останавливались. Ваши следы, оставленные в среду, должны были дополнить ваши следы от понедельника. Вы не можете доказать, когда какие следы были сделаны.
– Ну уж, конечно, будильник я к своим следам не привязывал, - сказал Овербрук. В публике засмеялись.
– Нет, - согласился Мейсон, - но тут есть одна интересная вещь - на этой фотографии, которую я держу. На схеме этого нет.
– Что еще такое?
– Посмотрите, - сказал Мейсон, - вот эти маленькие отпечатки, должно быть, следы вашей собаки. Так будьте добры, объясните, пожалуйста, суду, как получилось, что собака вас сопровождала, когда были оставлены эти следы, от машины к шоссе, но ее не было с вами, когда вы оставили вот эти следы, от вашего дома к машине?